Если по городу движение еще оставалось напряженным, то за городом их приветствовала практически пустая трасса. Серега машинально вдавил педаль газа до упора.

– Не надо так быстро, Сереж, – попросила Кузя, вжимаясь в сидение.

– Боишься?

– Немного, – призналась она.

Хотел заверить, что с ним ее опасения беспочвенны. Но вместо этого начал плавно сбрасывать скорость. Карп бы его засмеял, определенно. Только его в машине не было. Была Кузька и он, странный бесчувственный тип, готовый сделать для нее все, что угодно.

Полчаса спустя они въехали в родной город Кузнецовых и припарковались на обочине узкой улицы, перед указанным Никой домом. Входя во двор, Град спросил:

– Это ваш дом?

– Нет. Наш – следующий, вниз по улице.

– Тогда что мы тут делаем?

Вместо ответа Ника попросила его встать под окном, спиной к стене.

– Сцепи руки, чтобы я могла на них опереться.

– Зачем? Что ты собираешься делать?

– Не задавай вопросов. Просто помоги мне, Сережа.

Раздраженно выдохнув, сделал, как она просила. Кузя уперлась одним коленом в его сцепленные руки. Чуть потянулась, для устойчивости вцепилась в водоотлив, замерла на мгновение и, наконец, громко постучала.

Град краем глаза видел, как в распахнувшееся окно высунулась патлатая голова совсем «зеленого» пацаненка.

– Николя? Коля, ты? Я, блин, чуть не обоср*лся... Что здесь делаешь? Когда приехала? – зачастил мальчишка ломающимся голосом.

– Санки одолжишь? – все, что спросила Ника.

– Ты чё, с дуба рухнула? Три часа ночи!

– С черешни. В одиннадцать лет. Так санки дашь?

– Ты свои не можешь взять? Это прикол новый, что ли?

– Не будь таким глупым, Васятка. Я не могу пойти домой. Мама меня потом не выпустит.

– А-а-а, – протянул важно, с понимание. – А с кем ты? – выглянул. Оценив крупную темную фигуру Града, присвистнул. – Понятно… Пошла все-таки по наклонной. Созрела девочка.

– Выходи уже давай, – проигнорировала его замечания Кузнецова. – Все равно не спишь же, знаю. В стрелялки свои валишься.

У сарая, к которому Ника прекрасно знала дорогу, тощий и сутулый сосед важно представился Граду Василием. Пожал руку. Спросил сигарету.

– Какие сигареты? Ты что, курить начал?

– Да нет, – промямлил подросток, смущенно откидывая длинную челку. – Это я так… Для солидности.

– Даже не вздумай пробовать. Доложу отцу.

– Тогда я твоему доложу про этого качка, – и тут же с опаской глянул на «качка». – Ладно. Не расскажу. Пошутил я.

– Давай уже санки, – поторопила его Кузя.

– Вот. Бери. Только смотрите, осторожно. Я днем съезжал, чуть зубы себе не выбил. Накатали, жуть как скользко. Чистый лед.

– Васятка, не учи ты ученого. Справимся.

Град не был так же уверен. Смотрел на потертое транспортное средство с подозрением. А когда увидел горку, по которой им предстояло съезжать, попросту офонарел. Ею оказалась обычная вершина, с хвойными деревьями и кустами. Накатанной и вычищенной являлась только тропинка, петляющая среди этой поросли, как будто изначально ее прочертил кто-то невменяемо пьяный.

Ночь. Лес. Снег. Собачий холод.

Кузя явно не дружила с головой. Но не ему же ее лечить и воспитывать. Или ему?

В гору поднимались минут пятнадцать. А потом, с безумной скоростью, неслись вниз целую вечность. Ника визжала и кричала. Града моментами тоже подмывало орать. Но не было возможности. Приходилось следить за направлением этих долбаных санок. Кочка, углубление, и они уже смещались в бок. В некоторых местах, по непонятным причинам, та или иная сторона скользила сильнее, провоцируя заносы. Но настоящий водоворот ощущений подступал от живота к горлу, когда на выступах их, будто с трамплина, резко выбрасывало вперед.