– Обыкновенно впустили. Паспорт даже не спрашивали. Наверное, я выгляжу достаточно взрослой, – придирчиво проинспектировала свое отражение в зеркале.

Короткое темно-синее платье с квадратным декольте сидело практически идеально. Бедра, конечно, выделялись, но сейчас она бы их широкими не назвала. И ноги, обтянутые тончайшим темным капроном, лично ей очень нравились.

Сжав руками талию, Ника с довольным видом состроила своему отражению забавную рожицу.

– Алло? Алло?

– Все еще тут.

– Ты как в общежитие попадешь, взрослая? Отбой меньше чем через час! Что ты вытворяешь?

– Не волнуйся, Аля. Я с ребятами, – повторила, взбивая рукой волосы. Тронула пальцем темное пятно отбившейся под нижним веком туши. – Катюха со мной, Ромыч, Костик, Антоха, Кукушка… И я не пью!

– Ника, мне все равно не нравится эта затея…

– А когда тебе что нравится? – остановила увещевания сестры. – Мы выиграли кубок Южной Лиги. Можно мне порадоваться?

– Слишком часто ты стала радоваться вне дома.

– Такая жизнь, мамаша. Дети вырастают.

Отключив телефон, замерла перед зеркалом. Пожалела, что последние слова прозвучали слишком грубо.

Неожиданно стало невыразимо трудно давить внутри себя эмоции.

«Ну, что я здесь забыла?»

Не получалось веселиться. Тянуло домой. К маме с папой… А еще лучше – в деревню к бабушке. Наесться до отвала пирогов, дочитать начатую книгу и выспаться.

Денег не было. От полученной «за Лигу» премии оставались гроши.

«Эх, ты…»

«Лучше бы свитер себе купила…»

Дверь открылась, впуская резкие потоки воздуха и шума. Захлопнулась – почти та же тишина. Из нового – только пытливые взгляды шагнувших в помещение девушек. Внимание, к счастью, оказалось временным. Практически сразу они потеряли к Кузнецовой интерес. Цокот каблуков перенес их к зеркалам, где они, поправляя макияж, занялись обыкновенной трескотней.

На обратном пути, проталкиваясь через плотный поток хаотично движущихся человеческих тел, Доминика старалась ни с кем не встречаться взглядом. В прошлый раз убедилась, что это может быть неверно истолковано.

– Ники, ну, ты где пропадаешь?

– Да так, разминала ноги.

– И что без меня?

Ромка Черниченко поднялся, чтобы впустить Нику обратно за стол. В какой-то момент сместил позицию, соприкасаясь с ее бедрами своими. Она сильно смутилась от подобной близости, но попыталась это скрыть.

– Хорошо, что без тебя, – с широченной улыбкой заметил Костик.

Как только Доминика присела на диван, к уху ее прижалась губами Катя Уварова.

– Не проворонь Ромчика. Классный экземпляр!

Машинально посмотрела в сторону «экземпляра». Черниченко, словно ощутив возникшее любопытство, поймал ее взгляд. Без привычной улыбки, и от этой его серьезности Нике сделалось еще более неловко.

Классный он, не поспоришь. Высокий и симпатичный. Любил пошутить и посмеяться. В команде – генератор идей, а в реальности – хорошего настроения. Но… Нику Рома не интересовал.

На максимум изматывали мысли о другом человеке. Внутри сидело странное напряжение: тугая пружина, которую приходилось постоянно держать сжатой.

И она держала.

– Обо мне задумалась, красотка?

Когда Ромка склонился ближе, мозгу пришлось отдавать дополнительные команды, чтобы инстинктивно не отпрянуть.

– Всенепременно.

– Смотрю, прям из реальности выпала.

– Склонило в сон, Ромчик.

– Вот так, значит? – состроил обиженную мину.

Отсветила ему улыбкой, хотя душевное состояние скатилось к нижнему уровню уныния.

– Ага.

– Бессердечная.

– Да кто сейчас сердечный, Ром? Людей не осталось, одни притворщики.

– Я сердечный, – горячо возразил Черниченко. – То есть душевный. Вот сейчас бухаю с горя, что ты меня не любишь.