В крайнем удивлении Николай рассматривал эту картину, как вдруг услышал голос нежнейшего тембра, который, как ему показалось, изошел с небес:

– Вам нравится моя работа?

Справа от него стояла девушка и именно та, которую он, наряду с чайкой, видел в том своем памятном видении в битве с Бигфутом. Она не была пленительной красавицей, но лицо ее, чистых северных кровей, обрамленное льняными волнами густых волос, было милым и симпатичным, серые, бархатные глаза лучились естественным обаянием, а подтянутая фигура делала ее похожей на легкоатлетку высокого класса.

Глянув на эту девушку, Николай понял – пред ним предстала его Судьба. И все. Коротко и ясно. И ничего тут не попишешь.

– Вы видели тот бой? – неизвестно отчего сконфузившись страшнейшим образом, спросил Николай незнакомку.

– Вовсе нет, это просто нечаянный плод моего воображения, но очень дорогой мне, – без тени пафоса ответила девушка, пристально всматриваясь в собеседника и, вдруг, всплеснув ладонями, воскликнула сломанным голосом: – О, боже! Я не верю своим глазам – я писала там вас!

Николай зачарованно уставился на девушку. Не отрывала своих глаз от него и она.

– Ксения, – после некоторого замешательства, несмело, лодочкой, протянула она Николаю руку. – Можно просто Сеня.

– Николай, – взял он ее ладонь в обе свои.

Так они простояли некоторое время, словно давешние влюбленные после долгого расставания. И с тех пор стали неразлучны, а вскоре и обвенчались в одной дальней деревенской церквушке. Конечно, тайно, дабы не навлечь праведного гнева партийного начальства и небезызвестных карательных органов. А свадьбу сыграли уже через месяц…

Вспомнив эти подробности, Николай почувствовал жжение в глазах и понял, что Ксения – его последняя любовь навсегда, без которой он тихо угаснет.

Он очнулся от звонка в дверь. Вошел Володя.

– Все в порядке, – с порога сказал тот, протягивая Николаю записку с адресом. – Остальное – на словах.

– Поехали! Дорогой расскажешь, – прочитав адрес, ответил Николай. – Улица Беловежская… Где это?

Николай был давно уже собран, ему оставалось только обуться и запереть за собой дверь.

– Мне показали дом на карте, это в Кировском районе. Отсюда километров пять или шесть, – отвечал Володя, когда они ехали на лифте вниз. – Спустимся, я тебе нарисую на бумажке.

– Нет, ты уж меня довези до места, Вован, я сегодня с похмелья за руль не сяду.

Володя поморщился:

– Вообще-то, мне на планерку в управление надо… – начал, было, он, но, поймав взгляд Николая, только вздохнул: – Однако что не сделаешь для лучшего друга? Но только в квартиру к этому Дагбаеву я не пойду, сам с ним поговоришь – и так опаздываю.

Они сели в машину, и дорогой Васильев стал рассказывать все, что ему удалось нарыть у своего знакомого из органов:

– У меня тут все записано, но если говорить без бумажки, то наш герой, Дагбаев Степан, – бурят, родом из Улан-Удэ, шестидесяти лет, пенсионер. У себя на родине закончил пединститут. Еще учась, женился на студентке того же института, нашей с тобой землячке из Новосибирска. С женой приехал в Новосибирск по распределению, работал в школе учителем, потом завучем, а последние годы – в Областном управлении культуры. Знаток истории буддизма в России, пописывал на эту тему брошюры и статьи в серьезные журналы, типа «Наука и религия». Что интересно, приходится сыном, в свое время довольно известного среди бурятских буддистов, ширетуя Амгалантуйского дацана – Дагбаева Юмжапа.

– Что это за понятия – «ширетуй», «дацан»? – спросил Николай, с мрачным видом сидящий на сиденье рядом с другом и курящий в открытую форточку сигарету.