– Быстро в главный корпус. Несите носилки из медицинского кабинета. Лиля, бегом за аптечкой, она в автобусе. Вова, звони в скорую.

Студенты мигом отправляются выполнять поручения. Таранина, не отходя от Данила обводит цепким взглядом нашу застывшую компанию, недовольно цокает языком и останавливается на мне.

– Где Влас? – Спрашивает она требовательно.

Я не сразу понимаю, почему интересуются у меня.

– Н-не знаю, – отвечаю с запинкой. – Он ушёл куда-то, – оглядываюсь в сторону леса и показываю рукой, – туда.

– Что за бедовый поток, – вздыхает женщина, поправляет очки и зажмуривается. После чего поднимается на ноги, так как парни, которых послали за носилками, уже прибежали обратно.

Данила осторожно погружают на носилки и не спеша уносят в главный корпус. И всё это под контролем куратора.

Но, прежде чем уйти с поляны, Лидия Михайловна разворачивается, смотрит на меня и говорит:

– Дана, жду вас с Власом у себя в кабинете, как только этот виновник торжества вернётся. У нас будет серьёзный разговор.

По телу пробегает нервная дрожь, и я киваю, забыв спросить о том, когда мы должны зайти в кабинет. Ведь я даже не знаю, где Влас и когда он вернётся. Но переспрашивать не решаюсь.

Облюбованная нами поляна погружается в полную тишину. Слышны только сверчки да звуки трескания костра. Мы все стоим, не зная, куда себя деть. Каждый считает себя виновным в происходящем, потому что никто не остановил Власа с Данилом. Никто не вмешался и не разнял их вовремя.

– Да уж, попадос, – первой из общего ступора выбирается Карина. Она мученически стонет, взъерошивает волосы и садится на бревно, лежащее у костра.

После неё все потихоньку приходят в себя. Но переговариваются между собой тихо. Половина разбредается к главному корпусу, решая отправиться спать, ведь утро вечера мудренее. Да и их это, по сути, не касается.

На поляне остаёмся лишь я, да Карина, которая сложив ладони лодочкой перед собой, грустно смотрит на костёр, словно тот знает все ответы на вопросы.

Я сажусь рядом с девушкой. Мне всё равно ждать Власа, а единственная дорожка, ведущая к главному корпусу, проходит как раз через поляну. Мимо не пройдёт, когда будет возвращаться.

– И что теперь? – Не отрывая взгляда от пламени, спрашивает у меня Карина. – Наш отдых накрылся медным тазом? Поиграли, блин, в бутылочку на свою голову…

Я предпочитаю промолчать, потому что ответов у меня нет. Я сама страшусь того, что скажет нам Лидия Михайловна. Так явно будет не только разбор полётов и нравоучения, но и наказание. Лиля точно рассказала всё.

И когда только успела? Я ведь вообще не видела её с того момента, как мы с Дементьевым вернулись из леса.

Мысли текут вяло и неохотно. Я обхватываю себя за плечи, думая о том, что отец меня прибьёт, когда ему обо всём доложат. И меня не столь страшит наказание от куратора, сколько от отца.

– Спасибо, – хрипло произношу я, обращаясь к Карине. Она ведь осталась только ради меня. Решила не оставлять одну, пока я жду Власа.

– Да не за что, – на лице девушки появляется тень улыбки. – Ты тут вообще пострадавшая сторона. Но это никого не волнует. Особенно Таранину. Ты ведь её знаешь, она наказывает всех участников, чтобы никому не было повадно.

– Знаю, – выдыхаю печально.

– Будем надеяться, что всё обойдется малой кровью. – Карина поворачивает голову на бок и смотрит на меня. Её улыбка уже более смелая и подбадривающая. – Всё же, ты не виновата в том, что эти два петуха решили сцепиться именно из-за тебя. Тут все взрослые люди.

– Ага, только по возрасту в паспорте, – не могу сдержать смешок. – А на деле вон дети малые. Причём все.