– Куда идти? – Не поняла я. Елистрат сказал. Образно и с подробностями.

– Что? – От таких оборотов я даже растерялась. Меньше всего ожидала услышать их от богатыря. Елистрат охотно повторил, попутно уточнив, куда именно я должна засунуть конфеты и пряник.

– Да пошёл ты! – Вспылила я и выплеснула конфеты из ковша, как в воду, прямо в наглое лицо. – Я к нему как к человеку, отношения наладить пытаюсь, а он тут из себя жертву режима корчит. Раз тебе так нравится, значит, будет так! Сам напросился!

В Елистрата полетел ковш и пара определений его родословной, и я, развернувшись, быстрым шагом пошла к дому. В уголках глаз навернулись злые слезинки.

Утешало только одно: у богатыря было такое ошарашенное лицо, что, уже подходя к крыльцу, я невольно хихикнула. Видимо, никто раньше его не обсыпал конфетами и проклятиями одновременно.

– А ведь я предупреждал, – философски заметил кот с подоконника. Наверняка наблюдал, гад пухнявый.

– Предупреждал, – уныло согласилась я и плюхнулась на лавочку, подперев лицо ладонью. – Но я не могла не попробовать!

– Отрицательный результат – тоже результат. Зато теперь ты точно знаешь, как тебе не понравится!

– Так себе утешение, – поморщилась я.

– Какое есть. Садись давай, доставай бестиарий, будем учиться. Я буду краток, – пообещал кот.

И был краток на протяжении трёх часов.

От пытки просвещением спас меня Даня, деликатно поскребущийся в калитку. Баюн ворчал, что ходят всякие, а потом ложки деревянные пропадают заговорённые да расписные, но я, неприлично радуясь передышке, пошла открывать двери.

Баюн действительно много знал и действительно мог усыпить своим голосом, но не потому, что был сказочник от бога, а потому что был нуднее даже Пал Анатольича, нашего профессора по патанатомии. А это, скажу я вам, уровень! Достижение! Не каждый выдержит! Не каждый сможет, и не каждый доживёт до окончания лекции.

– Данька-а! – Задорно заорала я с крыльца. – Слава богу, ты пришёл!

Парень как-то смутился и покраснел. Чёрт. Я прикусила губу. Похоже, он воспринял мою безудержную радость на свой счёт. И не объяснишь же, что когда тебе три часа объясняют отличие мавки от русалки, то и этой самой мавке обрадуешься как родной. Она тебя, по крайней мере, сразу убить попытается и не станет нудно рассказывать, что русалка – это одно, фараонка – другое, а водная баба вообще третье. Душевная всё-таки у нас нечисть! Понимающая.

– Я это… – он как-то неуверенно переступил с ноги на ногу. – Вот решил заранее уточнить, может, надо ещё что-то? Ну, чтобы утра не ждать…

– А не позвонил почему? – Блин! Мы же не обменялись телефонами!

– А бесполезно, – мотнул головой Даня. – Тут у тебя никакая связь не берёт, место как заколдованное. Надо выше на бугор подниматься, там ловит.

Я сделала умное лицо и сочувственно повздыхала. Ох, Дань, знал бы НАСКОЛЬКО ты прав!

– Ну так что нужно? – Вывел меня из внутренних раскопок парень.

– Пшеницы мне бы – кормовой. Для гусей.

– А у тебя есть гуси?

– Где-то были, – я махнула рукой в сторону леса. – Пасутся, но ночевать приходят в сарайчик. Дай думаю, зерном подкормлю, они и привыкнут, – вдохновенно соврала я. Ну откуда мне было знать, где обитают обещанные мне птички?

– Понятно, – протянул Даня и предположил. – Может, там кладка у гусынь. Надо сходить поискать, будешь с гусятами.

– Да куда мне ещё гусят, – вздохнула я, прикидывая перспективы. – Разве что раздать соседям на сувениры.

– Не переживай, разберёмся, – преувеличенно бодро отрапортовал Данька. – Я к тебе завтра заскочу, посмотрю, может, чем-то помочь надо, починить. А гусят откормим и продадим. Гусю много не надо, траву в основном. Если что, я быстро. Не стесняйся, обращайся.