– Тоже к нам, в соседи? – спросил мужчина.

– Да, решил попробовать, чем ходить в магазин.

– Раньше занимались?

– Нет, у меня жена из деревни.

Мужчина, несмотря на возраст, имел острый глаз, тело сухое и по виду твердое, как полено. Жену его, она оказалась женой, наоборот, разнесло по-бабьи, и оттого смотрелась доброй.

– Я вот о чем, – начал Максим. – По такой земле вырастет ли что?

– А у нас привозная. Здесь раньше свалка была. Сколько набралось семей между нами, сбросились по червонцу, наняли трактор с КрАЗом, они почистили.

– А мой кусок тоже лежал под мусором?

– Нет, он на склоне. А мы все первые заняли ровное место.

– Вот оно как, – протянул Максим.

– Насчет земли, – прибавила женщина, – вам пройти к реке, отсюда с полкилометра. Там вся ихняя техника. Чего-то все делают с самой весны.

Он кивнул и тут же, не откладывая, двинулся в указанном направлении. Дорога медленно спускалась вниз мимо гаражей и мелких садиков с ягодными кустами, рябиной, вишней и черноплодкой, как он определил издалека. Ближе к берегу стоял «Ивановен;» с двумя самосвалами. Шофера сидели по кабинам, обедая. Он подошел к экскаватору и, задрав голову, произнес в окно:

– Есть работа. Договоримся?

Мужчина держал в руке бутерброд, запивая из термоса.

– Объем? – бросил он, не переставая жевать.

– Я вас всего на час оторву. Мне и надо-то с пяток машин грунта. Тут рядом.

И он показал рукой в сторону своего участка.

– Сколько даешь?

– По таксе. – Он смотрел на мужчину, выжидая.

Тот медлил, прицеливаясь, сколько взять.

– Пять рэ за машину.

– Так ведь рукой подать, – сопротивлялся Максим. – И за что? Не перегной с аэрации, а грунт.

Перегной возил зеленхоз на газоны. Он был черный, как уголь. Трава поднималась на нем густым зеленым мехом.

– Дорого, ищи дешевле, – отрезал шофер. – Я лишнего не беру.

И он повернул голову к лобовому стеклу.

– Ладно, – сдался Максим, – только черпни сверху погуще, у меня одна глина.

– Вон болотце, перестоявшее, оттуда и возьму.

Он указал на пятно сочной травы невдалеке. Она отсвечивала на солнце широкими перьями.

– Федор, – крикнул он хозяину экскаватора, – давай на погрузку.

Молодой парень готовно кивнул из соседней кабины. Ковш легко вошел в землю. Стрела, описав дугу, зависла точно над кузовом. Грунт был темный и влажный. Под его тяжестью колеса заметно сплющились. Самосвал на секунду стал живым существом, принимающим с покорностью свою ношу. У Максима мелькнуло: не только люди страдают от перегруза, но и техника. Всякий труд чем ближе к земле, тем больше каторга. Каково же тем, кто роется в чреве земли, добывая сырую материю. Город вышел из деревни. Рабочий из крепостного. Земледел, оставленный в прошлом, живет на поверхности Шара, видит небо и слышит пение птиц, хотя труд его не легок. А этот парень, проломивший время, вбит в землю, разгребая ее нутро.

– Садись в кабину, – позвал шофер, – покажешь, куда ехать.

Самосвал, поднявшись к шоссе по бетонным плитам, пошел быстрее и легче.

– Здесь, – сказал Максим. – Разверни задом и свали пониже у колодца.

Шофер выглянул в окошко:

– Мне бы туда не лезть. Что под колесами? Сяду, придется вызывать трактор.

– Материк. Одолеешь. И уклон невелик. А мне в такую даль грунт не перекинуть.

Машина съехала к подошве участка. Поршень гидравлики медленно вытолкнул край кузова. Грунт скользнул лавиной через щель между дном и отвалившейся крышкой заднего борта.

– Заходи на вторую ездку, – сказал Максим. – Мне с тобой или как?

– Сиди, не мешаешь.

Четвертая машина была последней. Уже догружая ее ковшом, экскаватор вдруг замер. Из его шланга хлестнула струя масла, заливая песок черной лужей. Максим стоял озадаченно.