– Странно… – Алексей отошёл от монитора и сел на стул, немного растерянный. – Как ты думаешь, это может быть тестовая функция, которую мы просто ещё не обнаружили?

– Может быть, – Ольга развела руками. – Или… может, это следствие каких-то экспериментов, которые мы не видим. Должны ещё много тестировать, чтобы понять, что именно происходит. Это же суперкомпьютер, здесь может быть что-то гораздо более сложное, чем просто программная оптимизация.

– Значит, мы не просто нашли первичный разум а, возможно, новый способ работы процессоров, – Алексей задумчиво посмотрел на экран, будто пытаясь понять, что скрывается за этим странным поведением ядра. – Это может быть что-то революционное.

Ольга улыбнулась.

– Возможно. Или мы просто слишком рано оценили его "поведение". Но если это действительно так – нам предстоит изучить нечто совершенно новое.

– Ольга, я думаю, нам нужно дать этому ядру имя, – сказал Алексей, возвращая её внимание к монитору. – Что-то, чтобы легче было его обозначать. Я ведь не могу просто так продолжать называть его «необычным» или «странным ядром».

Ольга задумалась на мгновение, затем взглянула на экран и, не отрываясь от данных, произнесла:

– Эбен. Как «Эбеновое дерево». Тёмное, загадочное, может быть, немного мистическое. Оно словно действует по своим законам, а мы пока не совсем понимаем, что именно происходит.

Алексей усмехнулся, кивая:

– Эбен. Хорошо звучит. Знаешь, оно как раз и напоминает это дерево – старое, глубокое, с многослойной структурой. Сначала ты видишь его просто как ядро, но чем больше копаешь, тем больше вопросов возникает. Будто оно ведёт себя по-своему, уходит в тень и не поддаётся обычным принципам.

– Именно. – Ольга кивнула и ещё раз взглянула на график, где Эбен снова показывал свою странную реакцию. – Это как если бы оно учило нас, а не наоборот. И мы можем изучать его годами, но всё равно не поймём до конца, почему оно так работает.

– Не исключено, – сказал Алексей, нахмурившись. – Ты права. Это не просто аномалия или ошибка. Это что-то… автономное. Я вот думаю, что если ядро Эбен продолжит так вести себя, возможно, нам стоит проверить, не закралась ли в систему какая-то новая форма алгоритмической эволюции, которую мы ещё не рассмотрели.

Ольга рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, что Эбен может эволюционировать? Что это не просто процессорное ядро, а нечто большее?

Алексей встал и начал шагать по комнате, размышляя вслух:

– Ну, если этот процессор может самопроизвольно изменять свою работу и избегать нагрузок в определённых условиях, это уже больше, чем просто набор команд. Я вот думаю, не проявляется ли здесь некая форма самоорганизации или минимизации ресурса, о которой мы ещё не задумывались

Ольга задумалась и, склонив голову, продолжила:– Если это так, то Эбен может стать первым шагом к чему-то гораздо большему. Возможно, мы стали свидетелями появления чего-то нового – не просто аппаратного, но и… интеллектуального.

– Может быть, это и есть новый этап в развитии искусственного интеллекта, только не в виде програм, а на уровне самой архитектуры процессора, – Алексей остановился, словно осознав нечто важное. – Мы же даже не знаем, какой мощности или уровня самосознания могут достичь такие ядра.

– Это может быть начало чего-то, что мы пока не можем понять. И может быть, мы стоим на пороге чего-то совершенно нового в области вычислений.

Алексей замолчал, вглядываясь в график, где Эбен снова «избегал» нагрузку, как будто наблюдая за ним:

– Нам нужно больше данных. Мы должны понять, что на самом деле происходит. Может быть, в его поведении скрыта не просто оптимизация, а какой-то скрытый смысл.