Еще пятьдесят метров и в душ.

Беглый осмотр тела повреждений не выявил. Плечо болело, но кожа осталась такой же гладкой, как и была. С некоторым остервенением Грин оттирал с живота, рук и груди блестящую дрянь. Жасмином больше не пахло. Но тело требовало продолжения. Стоя под огненными струями, Аксель думал о том, что не узнает себя. Эта ночь что-то перевернула. Будто прорвало плотину или кто-то отодрал пластырь с раны – пусть заживает на воздухе. Ночь напролет он занимался страстным, диким сексом с прекрасной незнакомкой. Спал час. Сорок минут без остановки плавал, чтобы сбросить пережитое, уже двадцать минут стоял под душем, смывая с тела запах и блестки. Сможет ли он восстановить по памяти дорогу к ее квартире? Сможет. Но он был уверен: жилье съемное, и сегодняшний вечер девушка проведет в другом месте. И скорее всего с другим мужчиной. Его это печалило или радовало? Он даже не знал ее имени.

Он вздрогнул, когда в душ открылась дверь. Первые посетители. Хороший повод для того, чтобы скорее уйти. Дело. Если в чем он и нуждается сейчас, так это в хорошем деле.

Новый Треверберг,

Центральное управление полиции Треверберга

Личный телефон зазвонил, вырывая детектива из рабочего процесса. Аксель взял трубку, не глядя на экран.

– Детектив Аксель Грин, слушаю.

– Это Луи Берне. Нам надо встретиться.

Грин откинулся на спинку кресла и положил ноги на стол, скрестив их в голенях.

– Зачем?

– Мне нужна твоя помощь, – глухо отозвался адвокат. – Не могу объяснить по телефону. Я в ресторане напротив управления. Спустись, пожалуйста, разговор займет минут тридцать.

Аксель коротко вздохнул, предвкушая очередную пикировку. Впрочем, интуиция говорила о другом. Берне не стал бы его беспокоить зря. После дела Инквизитора они редко пересекались – и ни разу по работе. Луи успел выиграть несколько громких дел. Приговор, который вынесли фигурантам дела Инквизитора, сделал из адвоката, которого и без того рвали на куски, почти бога. Теперь к Берне выстраивались в очередь, чтобы хотя бы получить консультацию. О том, чтобы Луи взял дело, большинство не могли и мечтать. Адвокат купался в лучах славы, деньгах и обычно выглядел суперуверенным. Но во время телефонного разговора Аксель услышал не самодовольство, а ужас. Парализующий иррациональный ужас, с которым Берне пока не справился.

Интересно.

Детектив засунул телефон в карман джинсов, взял портмоне и вышел из кабинета, радуясь, что никто не остановил его по дороге.

Закралась еще одна мысль. А что, если Берне принесет с собой избавление от тоски? Хорошее дело – лучшее лекарство. Иначе минувшая ночь в клубе покажется цветочками по сравнению с тем загулом, в который детектив ударится, окончательно потеряв равновесие.

Телефон снова завибрировал. Увидев имя «Фэй Тайлер», Грин отклонил вызов. По спине пробежали мурашки. Тварь назначила его медицинским поверенным. Законы Треверберга не позволяли отказаться от этой обязанности. Зачем звонила Фэй? Ему было все равно.

Аксель выключил телефон и быстрым шагом направился в ресторан, чувствуя, что короткое просветление, случившееся с ним в клубе, испарилось, уступив место привычной черной меланхолии. Ужасному состоянию, в котором он привык существовать и в армии, и здесь. Детективу казалось, что он может по-другому, когда рядом находилась женщина, которую он любил. Теперь он лишен иллюзий на свой счет.

Луи Берне сидел за дальним столиком. Перед ним стояла чашка с кофе, рядом лежала газета. При виде детектива лощеный адвокат встал и протянул руку, Грин пожал ее после короткого промедления. Синие глаза детектива скользнули по новому костюму, дорогой рубашке, золотым запонкам и остановились на бледном лице обычно спокойного и собранного мужчины. Берне был старше на несколько лет, но порой выглядел моложе Акселя. Он уступал детективу в росте, обладал более худощавым телосложением и мастерски владел навыком внушать собеседнику те ощущения и чувства, которые были нужны в тот или иной момент.