– Да, а у папаши сердце не болело.

– Судя по его поведению, то его мало дети беспокоили. Он свою глотку заливал. А я до сих пор помню страх на лице мамы, когда не за что было купить хлеб. Эта безысходность, в принципе, в её глазах по сей день, – выговорилась Вероника, смахивая слёзы.

– Ника, капец, тяжело вам было. Моя мама себе хоть любовника завела, когда мой отец нас бросил, чтобы он как-то помогал нам.

– Но это не про мою маму. Да и кого здесь в этом захолустье найдёшь? В её возрасте одни алкаши по деревне шастают, чекушку ищут. Она говорила, что ей не нужна ещё одна нервотрёпка. Нам Вани хватает. Он какого-то хрена на себя надел роль отца. Только кроме обязанностей, как всех строить, у него других нет и не было. Все вынуждены ходить перед ним чуть ли не на цыпочках. Серёжка с Манькой должны вести себя тише воды, ниже травы. Они не могут шуметь, играть, где не положено. Прикинь? Им нельзя трогать его вещи. Да, вообще, по сути, им лучше не попадаться ему на глаза. И, конечно, это я должна за ними следить хорошо, чтобы они у него под ногами не путались.

– Ника, я б его убила бы, лоботряс! – фыркнула подруга себе под нос, сжимая руки в кулаки.

– Я не понимаю, как такое могло уродиться? Мы же от одного отца и матери! Почему-то у нас с мамой всегда были обязательства обслуживать Ваню. Стирать его вещи, готовить ему, убирать и мыть за ним. Но при этом мы вообще не должны его трогать, желательно молча служить.

– Он вообще о***? Он что себе возомнил, что вы его служанки?

– Думаю, да. Он мне всегда говорит, что это моя бабская обязанность. Если я или мама что-то не выполним или сделаем не так – тогда в доме всегда скандал. По его мнению, мама обязана дать ему всё.

– И жизнь свою положить? Скорее бы он уже себе нашёл кого-то, да с*** бы отсюда на х***! – заявила Вера, раскрасневшись от возмущения.

– Вера, я даже представить не могу, кто за такого пойдёт? Хотя! С другими людьми он ведёт себя вполне адекватно. Строит из себя добренького. Знаешь, как это противно? Тьфу, б***. Приветливый весь такой. Отзывчивый, с***, для других, понимаешь? Меня аж подташнивать начинает, когда я вижу его лживую маску, – осуждала девушка, не скрывая презрение. – Он пускает пыль в глаза перед другими, а дома сущий дьявол! Сколько слёз мама из-за него пролила. Нам с ней проще сделать всё самим, лишь бы избежать криков и не видеть его перекошенную физиономию. Он даже после скандала может не сделать то, о чём его просили. Кусок г***, – выругалась девушка, подскочив на ноги от эмоций, нахлынувших на неё.

– Ника, б***, так он специально становится в эту позицию! Прошаренный, х***! Не такой уж и тупой, посмотри на него! – перебила Вера, поднимаясь следом за подругой.

– Конечно, мы давно с мамой это поняли. Теперь-то ты понимаешь, почему я хочу свалить отсюда? И мне уже плевать куда! Хоть на край света, лишь бы от него подальше!

– Да, Ника, теперь я понимаю, почему ты такая серьёзная. Ты моего возраста, а такое ощущение, что замужем. Пашешь, как лошадь. Никуда не ходишь, – сделала вывод красавица, приобняв подругу.

– Вера, думаешь мне не обидно, что у моих одногодок другая жизнь. Им никто не запрещает гулять, ходить на дискотеки. Даже тебе можно, хотя ты меня на год младше, – говорила Вероника, поглаживая подругу по светлым волосам.

– Так, а почему тебе нельзя на дискотеку?

– Ты что, Вера! А вдруг я залечу? По логике моего брата, я тупая и подруги мои тоже. А ты вообще приехала к бабушке, чтобы здесь б***.

– Ха-ха-ха, д***! Он явно ё***! Наш девиз непобедим! Возбудим, но не дадим! Он видимо всех равняет по тем шалавам, с которыми он тусуется. Эти ш*** ноги раздвигают перед всеми подряд, значит, и мы такие же?