– Что это?!

Замявшись, друг нахмурился. Он ответил не сразу:

– Похоже на метку Ядовитой Луны, но она какая-то странная. Я такой никогда не видел.

Тут он перевел взгляд на меня и у Марка в буквальном смысле отвисла челюсть.

– Что? – зло спросил я, пытаясь унять боль, которая все нарастала. Хотелось царапать клеймо ногтями, сдирать кожу, лишь бы избавиться от странной отметины. – Шерсть на лбу выросла?

Метнувшись к стеллажу с инструментами, Марк откопал среди них старое треснувшее зеркало, которое я иногда использовал, чтобы рассмотреть труднодоступные места под капотом. Он до сих пор помнил, что и где у меня лежит, но я был в таком шоке, что не стал этому удивляться.

– Твои глаза, – сунув зеркало мне в лицо, произнес он почти шепотом. – Так не должно быть. У тебя есть еще тридцать шесть часов, пока альфа не призовет.

Я не мог отвести взгляд от отражения, думая одновременно что это какой-то фокус и что я все еще не оправился после стычки со "змеями" и лежу в коме.

Но… Что бы это ни было, оно идеально вписывалось в историю Марка.

– Теперь ты мне веришь? – на выдохе спросил друг, вглядываясь в голубое мерцание моей радужки.

Неестественное мерцание. Нечеловеческое.

Верю ли? Что на это ответить? Я не знал. Но откуда-то появилась твердая уверенность, что это всё связано с Амелией так или иначе.

– Что ж, вроде бы всё. Не забывай, тебе нужно принимать антибиотики еще три дня. Повязку сможешь снять завтра. – я согласно кивнула, глядя, как Мона отключает медицинскую аппаратуру. – Вижу, ты уже почти собрала вещи. Есть кому отвезти тебя домой?

– Да, Кристина обещала приехать. Спасибо.

– Не за что, милая, – медсестра что-то черканула ручкой в моем бланке. – Сделай одолжение, никогда больше не попадай сюда в качестве пациента.

Она тепло улыбнулась и пригладила мои волосы. Оставив лекарства рядом с сумкой, Мона попрощалась и вышла. Мне же страшно хотелось домой, а рана под повязкой едва ощутимо ныла и чесалась.

Кристи опаздывала, и это было на нее не похоже. Я еще раз набрала номер подруги, но в ответ услышала лишь привычные длинные гудки, а ведь мы заранее договорились, что она заберет меня из больницы.

Вздохнув, я села обратно на кушетку и с тоской оглядела сумку. Как всегда, ее оказалось мало. Не влезли пара учебников, шампунь и расческа. Можно было конечно, постараться силой впихнуть оставшиеся вещи, но тогда моя дорожная малютка рискует разойтись по швам.

– Неужели тебя выпускают под подписку?

Стоило увидеть Макса, как я вскочила с койки. Губы сами собой растянулись в улыбке, в ответ на теплый взгляд рыжеволосого парня.

Я машинально пригладила волосы. Почему-то мне хотелось ему понравится, хотя сам факт, что Макс оказался в моей палате не первый раз за два дня, уже говорил о том, что я его чем-то зацепила. Вот только чем? Вопрос. Не сказала бы, что раньше парни мною интересовались. Особенно такие эффектные.

– Ты так говоришь, будто я отсидела срок.

– Ну, во многом так и есть. Тут даже сеть ловит через раз. И телевизора нет. Скука смертная.

Хотела сказать, что я не смотрю телевизор, но внезапно в голове возник образ:

Моя гостиная, миска с попкорном в руках, которая опасно накренилась. Он почти рассыпался. Темнота, прогоняемая лишь свечением экрана…

"– Иди сюда… "

Голос, которым были сказаны эти слова, был мне знаком. Даже слишком. Я его любила. А потом мне стало тепло, как если бы на плечи опустился мягкий плед с ароматом морозной свежести и шалфея.

– Амелия… Посмотри на меня, – я моргнула и перевела взгляд на Макса, который оказался в опасной близости от меня. К лицу прилила кровь. – О чем ты задумалась?