– Бензин может и не потребоваться, если я не разберусь, отчего мы заглохли – ворчливо заметил байкер наряженный в рыжую всю перепачканную в машинное масло кожанку.

– Вот и разбирайся, давай, или че, зря тебя Слесарем зовут?! – икнул Кошкодав и подмигнул мелкому. – Кадык, ты со мной, пойдем нашего порося искать.

– Может, ну его на хрен, а? – безрадостно попытался отказаться невысокий байкер.

– Поговори мне еще иманарот, сказал, пойдем искать, значит пойдем или пристрелю.

– Да не заводись ты, – заступился за маленького друга последний из тройки байкер, единственный обладатель стильной куртки пошитой на манер индейской.

– Красавчик, и ты туда же? – удивленно приоткрыл рот предводитель и пьяно взъярившись, продолжил, – я не понял, это че?! Бунт?! Вы че, совсем оборзели, давненько меж булок кривой не вставляли!!?!!

– Да все, все, пошли, – Кадык снова высморкался и обреченно вздохнул, – не лютуй только. Бешенный, блин.

– О, мля, так бы сразу… а вы тут это, давайте, чините все. А то, как кабанчега повезем…

– Ты его найди сначала, – огрызнулся механик.

– Я-то найду, несумнивайся, – и начальник заставы вновь приложился к бутылке.

– Ну да, ну да, – ухмыльнулся Красавчик, – не усни только нигде по дороге, охотник.

– Залепи дуло, – деланно зло рыкнул в ответ Кошкодав и, подтолкнув в спину мелкого, уверенно двинулся вглубь леса, качаясь под тяжестью взваленного на плечо пулемета.

– Стоп! – прошипел Кутузов, заставив спутников замиреть, когда он вел группу, его слушались беспрекословно. Вот и сейчас Гринька замер в нелепой позе с поднятой для очередного шага ногой. Одноглазый тем временем нагнулся, едва не встав на четвереньки, принюхался.

– Что такое? – шепотом поинтересовался Сан Саныч.

– Порохом пахнет, сильно… стреляли не более часа назад.

– Будем возвращаться? – молодой бандит попытался принюхаться, однако ничего не унюхал.

– Да нет, – Иван махнул им, разрешая двигаться, и здоровяк Гринька с облегчением опустил ногу. – Впереди никого нет, если и были, то отстрелявшись, ушли.

– Ну, и че тогда мнемся? – прогудел здоровяк, – пойдем, посмотрим чёль.

Лысый кивнул и двинулся дальше. Минуты через три он вновь остановил группу, обойдясь в этот раз без слов, и в заросли нырнул один. Через четверть часа он вразвалочку вышел из кустарника, чему-то довольно улыбаясь.

– Пойдем.

Причина его радости стала ясна спутникам, едва он вывел их на поляну. Еще не окончательно потухший костер, и забытая камуфляжная куртка, сиротливо висящая на сучке, не могли соревноваться по привлечению внимания с огромной тушей кабана лежащей на противоположном краю поляны.

– Фейхуясебехуя! – присвистнул Гринька, – слышь, кулинар одноглазый, его зажрать можно?

– Не можно, но нужно! Мясо свежее, его часа полтора-два назад завалили, правда, это хряк.

– И что? – удивленно протянул амбал.

– Вонять будет… яйцами, – пояснил Сан Саныч, зевнул, хрустнув челюстью, – но нам бродягам не привыкать.

– Точняк, – улыбнулся Кутузов.

– Да ну нах, – Гринька брезгливо сплюнул, аппетит у него явно пропал, – не буду я есть то, что мудями пахнет.

– Ох, какие мы нежные, – Иван, достав нож, принялся полосовать бедро туши, – ну жрякай тогда свои мухоморы.

– Да и буду, – надулся, словно ребенок, здоровяк.

– Ну, и ради бога, – хохотнул проводник и, разбрызгивая кровь, вырезал очередную полосу мяса. – Саныч, дров набери, а то чую, наш брезгливый друг обиделся, что вырезка у нас не маринованная.

– Да ну, мужики, ну вы сами прикиньте, как это жрать-то? Меня уже тошнит.

– Надоел, не хочешь не жри, что тут базар разводить! – Молодой главарь свалил собранный сушняк рядом с еще тлеющим костром.