Но любое серьезное давление со стороны власти вызывает противодействие. Поэтому зеленое движение постоянно пополняется новыми людьми, никак не связанными со старыми группами. Во время разгула «точечного строительства» при Лужкове в Москве возникало до 500 маленьких протестных групп, боровшихся против захвата скверов и дворов. Они все действовали локально, и, как только проблема решалась, группа рассыпалась, от нее ничего не оставалось.

Большее развитие получили группы, которые возникли по поводу строительства мусоросжигательных заводов. По плану в Москве должно было быть построено шесть мусоросжигательных заводов. И возникло три, а может быть, четыре огромные группы с сайтами, с новыми людьми, которые охватили до 10 тысяч активных людей и еще 150–200 тысяч примкнувших к ним человек. И этой силы хватило, чтобы остановить этот процесс.

Одна из успешных новых групп возникла в результате противодействия строительства нефтепровода около Байкала. Байкал – это такая притча во языцех, сакральное для общества место. Поэтому движение в защиту Байкала прокатилось волной по всей России, начиная от Калининграда и кончая Камчаткой – везде были выступления в защиту Байкала. Это было действительно значимо, потому что в ряде выступлений приняли участие до 10 тысяч человек – это очень много по нашим современным меркам, чтобы люди вышли вот так, не за свой двор, а за что-то общее. И в конце концов Путин театральным жестом отвел эту трубу от Байкала.

Другой пример – это ферромарганцевые заводы в Красноярске. Несколько лет назад были планы строительства ферромарганцевых предприятий на основе старых имеющихся зданий в пригородах Красноярска. Против этого совершенно спонтанно выступили люди. Они собрали порядка 100 тысяч подписей, тысячи людей выходили на демонстрации неоднократно, и это заставило губернатора расторгнуть соглашение с предпринимателями.

Сейчас такой яркий протест состоялся в Черноземье после того, как правительство выдало лицензию на разведку и последующую добычу никелевых руд в Ново-Хоперском районе Воронежской области. Это типичный черноземный сельскохозяйственный район, где никогда не было никакого крупного промышленного производства. И поднялись люди, которые никогда не занимались экологией. Сошлись, как всегда, когда бывает успех, совершенно разные силы: и казаки, и сельскохозяйственники, и ученые, и экологи, и работники заповедных территорий.

Химкинский лес – еще один случай, когда совершенно новые люди пришли защищать природу. Женя Чирикова – это новый лидер, она не была никогда связана с зеленым движением. Она говорила, что пришла в зеленое движение потому, что ей было обидно и больно и хотелось защитить территорию, где она живет, и здоровье своих детей. Буквально те же слова говорила десять лет назад Лена Колпакова, которая основала сеть организаций в защиту российских рек в Нижнем Новгороде. Она тоже была совершенно далека от экологии, но, когда ее ближайшая речка стала загрязняться, она забеспокоилась за здоровье детей. Остановить уничтожение леса не удалось, но благодаря защитникам леса удалось привлечь внимание к тому, как крупный капитал продавливает антиэкологические проекты. И для многих борьба за спасение Химкинского леса преподала уроки сопротивления и показала, что власти верить нельзя и что бизнесу верить нельзя. Многие тысячи людей увидели подноготную грязных экологических проектов, и это еще сработает. Результаты защиты Химкинского леса долгоиграющие. Это пиррова победа бизнесменов, которые строят дорогу, но это приобретение опыта для гражданского общества.