У меня был кабинет в Белом доме, на втором этаже. Окна выходили на Москву-реку.

Ельцин тогда же создал малоизвестный и мало что сделавший Государственный совет. Я стал членом этого Государственного совета, Ельцин был председателем, Бурбулис – государственным секретарем. Номер моего служебного удостоверения был 9. В этот конкретный момент я являлся человеком № 9 в России.

Правительство должно было быть хозяйственным руководством, а Госсовет – мозгом, политическим руководством страны.

Б. Ельцин и А. Яблоков в посольстве РФ в США. Июнь 1991 г.

Когда случился августовский переворот, мы с Дильбар на выходных были в деревне, в Петрушове. Ранним утром в понедельник приехали в Москву и от лифтера и соседей узнали о путче. Я помчался на работу, мне звонит Бурбулис и говорит, что решено сделать секретное правительство и меня просят быть заместителем председателя этого правительства, а председателем правительства будет Олег Иванович Лобов. Лобова я знал немножко, где-то уже мы с ним пересекались. Он был доброжелательный такой человек. Бурбулису я доверял, он для меня был очень большим авторитетом. И я согласился.

Кроме того, у меня не стояла проблема, участвовать или не участвовать. Я искренне, честно служил России. И я верил, был абсолютно уверен, что Бурбулис и Ельцин смотрят вперед, работают всерьез. Был издан секретный указ Ельцина, который сейчас уже опубликован, о создании резервного правительства, председателем которого назначается О. Лобов, а заместителями – А. Яблоков и С. Красавченко. В резервное правительство вошли представители российских министерств на уровне замминистров и начальников отделов. Силовых министерств тогда у России не было, но были те, которые обеспечивали ЖКХ, транспорт, сельское хозяйство, энергетику, промышленность. Всего нас оказалось около 30 человек. Мне было сказано, что это полный секрет и никто не должен был знать, что есть такое правительство, которое должно уехать из Москвы в Свердловск.

Мой водитель Володя какими-то окольными путями, зная, что я выполняю секретное поручение и что надо оторваться от «хвостов», если они будут, повез меня во Внуково.

Во Внукове все собрались в ВИП-зале. Тогда он назывался «залом официальных делегаций» или «депутатским залом». Мы все были депутаты, у всех были «корочки». Мы все должны были получить билеты на рейсовый самолет, но билетов нам не дали. Сказали, что нет мест. Мы тогда попросили билеты не в Свердловск, а в Челябинск, но и на это направление «нет мест». Стало понятно, что после попытки забронировать билеты нас отследили. КГБ тогда работал нормально, они нас выследили и заблокировали выезд.

Лобов стал куда-то звонить. Он раньше был каким-то крупным начальником Свердловской области и знал там все ходы и выходы. Лобов принял решение вернуться домой и рано утром собраться в Домодедово. Почему это решилось в Домодедово, я не знаю, похоже, потому, что там у него были какие-то связи. На другой день снова собираемся уже в депутатском зале в Домодедове и снова не можем вылететь. И Лобов снова ведет всякие переговоры, и я слышу, как он говорит в трубку какому-то большому начальнику: «Ну, ты имей в виду, если нас не выпустишь, то тебе будет очень плохо, ведь это все закончится, и мы тебе этого не забудем». Это ли сработало или его личная договоренность с летчиками сработала, но всех нас и сопровождающих офицеров охраны посадили в самолет, и мы уже к вечеру прилетели в Свердловск.

Мы полетели в Свердловск не случайно. Это была вотчина Ельцина, и Э. Россель, и вообще вся местная власть, безусловно, поддерживала Ельцина. И была поддержка со стороны Уральского военного округа. Мы были уверены, что Уральский военный округ нас не выдаст. Что этот батальон или взвод автоматчиков, который с нами был, мог сделать? Да ничего. Но главное было то, что никто никогда не сунулся бы в Уральский военный округ. Уральский военный округ этого бы не позволил, да и военное командование этого бы не сделало. Выбор Свердловска был обусловлен тем, что это был надежный район, который в любом случае оставался бы преданным Ельцину.