Но что, же было причиной гибели моих путешественников? Уральские морозы?

Нет, климат Урала тут ни при чем. Виноват был главным образом я сам.

Моя первая ошибка была в том, что я выписал деревья весной. Ведь я знал, что им предстоит совершить длительное путешествие, да еще с пересадкой с парохода в вагон поезда.

Вот если бы я выписал деревья осенью, тогда другое дело. Осенью обычно сыро, прохладно, и тянется осень дольше, чем весна, и потому задержка растений в пути не так сильно отразилась бы на них.

И вторая моя ошибка в том, что я не прикопал растения так, как рекомендовали мне книги.

Растения же были плохо упакованы. Корешки – самая важная часть растения – не были обложены мокрым мхом. Они, как рыба, вынутая из воды, стали умирать от губительного сухого воздуха.

Я же не принял всех мер, чтобы их оживить. Поэтому растения стали гибнуть одно за другим: одно – раньше, другое – позже. Они не имели в себе достаточно сил, чтобы бороться с уральскими морозами.

Меня радовали только вишни. Во второй половине мая они зацвели. Особенно много было цвета на местной уральской вишне. Ростом она доходила мне всего до пояса. Настоящий карлик! Вся в цветах, стоит как пышный букет.

У вишни-Шпанки цветы были самыми крупными.

После работы, я часто садился в складное садовой кресло и любовался цветением вишни. Невольно вспомнились слова поэта:

«Как молоком облитые,

Стоят сады вишневые,

Тихохонько шумят…»

Уже отцветали вишни, как вдруг в конце мая пал сильный иней. Вода в кадке замерзла. Температура упала до 2,2 градуса ниже нуля. Цветы и завязи плодов померзли, и только кое-где внизу, у самой земли, под прикрытием верхних ветвей, сохранились живые цветы. Они-то и дали нам первые ягоды. На местной вишне висели мелкие ягоды, кисловатые на вкус, зато на Шпанке встречались ягоды весом дог семи граммов.

«Ни разу она еще не давала ягод», – вспомнил я слова хозяйки. Теперь это уже была неправда. Шпанка дала свои первые ягоды.

На другое лето еще пышнее цвети вишни. Заморозков во время цветения не было.

Пришла к нам как-то соседка, увидела Шпанку в цвету, так и ахнула: – «Ну и красота!» после того каждый раз просила: – «Покажите мне еще раз красавицу».

А мой отец, семидесятилетний старик, никогда сроду не видавший вишневых кустов с ягодами, любовался ими и все говорил мне:

– Разводи больше вишенья…

Дали вишни большой урожай.

Следующая зима унесла три яблони. Погибли Астраханская красная, Титовка и Сахарная.

Непобедимая Грелля прошлые два года росла хорошо и весной тоже неплохо себя чувствовала (росла она красивой пирамидкой), но с половины лета стала сохнуть.

Ходил я около нее с удивлением и грустью смотрел на ее умирание. Не мог понять, отчего она гибнет.

Так она к концу лета и засохла.

Наступило другое лето. Стал я ее, совсем засохлую, вытаскивать из земли и… открыл причину гибели.

На ней, в самом низу ствола, на тонкой проволочке висела этикетка, с названием сорта. Пока яблоня была маленькой и тонкой, эта этикетка не мешал, ей расти. А позднее, когда она стала толстеть, тонкая проволочка врезалась в ствол дерева и задушила его. Течение соков прекратилось и, не получая питания, моя Непобедимая Грелля погибла.

Она хорошо переносила морозы в Красноярске. Она должна была и у нас, на Урале, хорошо расти.

Так вот, если вы будете разводить плодовый сад, вспомните про Непобедимую Грелля и не думайте, что ее нельзя разводить на Урале. Она теперь уже растет и плодоносит у других садоводов здесь же в Свердловске. Только яблочки ее довольно мелки.

В этом же году погиб у меня Белый налив. Рос он хорошо. Только на мое горе – посадил я его близко к забору, через который уже начали перебираться мальчики.