Вскидываю голову и встречаюсь с глазами, через которые словно проваливаешься в преисподнюю. Причём это нифига не оборот речи: радужка настолько тёмная, что сливается со зрачком, создавая не самый приятный 3Д эффект.

Хотя, в принципе, для Артемия Спиридонова это лишь дополнительная изюминка, на которую охотно клюют наивные глупышки, текущие Ниагарой от плохих мальчиков.

А Спиридонов у нас очень плохой мальчик. От такого не только дочурок своих прячут за семью замками, но и их мамок. На всякий случай.

Уж чего не отнять Артемию, который ненавидит своё имя, однако при этом под угрозой сломанных конечностей запрещает коверкать его или сокращать, так это магнетической притягательности и ярко выраженной маскулинности.

А тело, тело-то какое. Девочки, ловите спадающие трусики. Сразу видно, что над собой долго и упорно работали, превратив фасад в зону эстетического поражения.

Высокий, крепкий, широкоплечий, с чертовски сексуально разбегающимися по рукам дорожками вен и угольно-чёрными татуировками, выглядывающими из-под футболки. Внешка на твёрдую соточку, так что готова признать — подать себя Спиридонов умеет.

Прямо сейчас подаёт, давя убийственной дозой исходящих от него тестостероновых волн. Замер надо мной грозной поступью и смотрит.

Немигающе, пронизывающе, хищно.

— Могу чем-то помочь? — обворожительно улыбаюсь, слепя белыми и идеально ровными зубками. Многолетнее хождение в брекетах не прошло даром. — Прошу прощения? — театрально выгибаю бровь, наблюдая за тем, как молча хватают мой рюкзак, с грохотом высыпая содержимое на стол.

— Ага, — порывшись, находят то, что искали. Студак. — Аврора Белинская, значит. Ну, здравствуй, Аврора Белинская.

— Эм... ну, здравствуй, — безмятежно соглашаюсь, очень радуясь, что внутренний кармашек предусмотрительно застёгнут на молнию. Иначе получилось бы крайне неловко.

— Как вечер прошёл?

— Прекрасно.

— А у меня вот скучновато. Хотел одну выскочку на колени поставить, да только вот слилась девчуля. Зассала и не пришла.

— Соболезную. Наверное, это не очень приятно — оказаться бортанутым. В центр психологической поддержки обращался? Такое-то эмоциональное потрясение. С этим не шутят.

Колкость остаётся неоцененной по достоинству.

— Слушай, красотка, — бедром отпихнув сидящую впереди девчонку, Артемий склоняется ко мне, облокачиваясь локтями на столешницу. — Не знаю, что за игру ты затеяла, но с удовольствием в неё поиграю. Правила расскажешь?

Ну, естественно, поиграешь. Куда ты денешься, если уже клюнул на крючок. Мужское самомнение ведь никогда не прощает динамо, а уж тем более такое раздутое, как у него.

Я слишком давно собираю на Спиридонова информацию, так что изучила этого самоуверенного засранца вдоль и поперёк.

Вырос в приюте. Родителей нет. Еле закончил среднюю школу, неоднократно её меняя, так как его вытуривали оттуда за хулиганство и постоянные разборки. И с учениками, и с учителями.

После девятого закончил какую-то шарагу, после чего каким-то чудом поступил сюда на бюджетку. Правда в прошлом году и отсюда едва не вылетел за частые прогулы, но дал кому-то в деканате на лапу, так что теперь вообще не запаривается с посещениями.

Что любопытно, Артемий Спиридонов — наглядный пример человека, поднявшегося из самых низов. Того, у кого сроду ничего не было, однако который умудрился выкарабкаться и вполне себе неплохо устроиться по жизни.

— Так в том и прелесть, — усмехаюсь, едва сдерживаясь от соблазна пригладить небрежно встопорщенный тёмный вихр на башке, несколько коротких прядей которых упали на упрямый лоб. Расчёска? Не, не слышали. — Никаких правил нет.