Это будет бомба. Такой эксклюзив взорвет рейтинги, оставив американцев с китайцами болтаться на задворках его величия. Но. Всегда есть гадкое «но».

– Чего ты хочешь взамен?

– Мне нужна твоя помощь в освещении одного дельца. Нужны люди и нужна история.

– О чем?

– О том, как мы взяли под арест крупнейшую группировку хакеров.

Сказать, что он ошарашен – значит, преуменьшить степень изумления до безобразия.

– А вы взяли?

– Еще нет, но возьмем в день запуска.

– Солнета?

Алиса щурит глаза:

– А что, мы еще что-то запускаем, а я не в курсе?

– Извини, я просто уточняю. Буду с тобой откровенным, я слегка в шоке.

– Понимаю. По официальным данным в Едином мире нет преступности. Но, дорогой мой, мы же все знаем, что она есть.

– Алиса, ты понимаешь, о чем меня просишь? Это же скандал регионального масштаба, если не мирового!

– Межпланетарного, душка. Это команда Зета. Ребята выходят в высшую лигу и собираются обвалить генераторы во всех колониях в момент запуска Солнета.

Сюрреалистичность ситуации начинает зашкаливать. Герман не верит, что они всерьез об этом говорят. Вопросы взрываются в разуме один за другим, как зерна попкорна.

– И у них получится?

– Нет, конечно, иначе зачем бы я это затевала? У меня есть их план, и я закрою уязвимости как раз перед тем, как они приступят. Мы возьмем всех тепленькими.

– У тебя там свой человек?

– Да. Я заключила выгодную сделку.

– Но как тебе удалось? Я много раз слышал, как к Зету пытаются пропихнуть агентов. Не смотри на меня так, это моя работа! Так вот, насколько я в курсе, каждая попытка с треском проваливалась.

Лукавая улыбка трогает кончики пухлых губ:

– Пусть это останется моей маленькой тайной. Так ты в деле?

– Алиса, не буду лукавить, я очень хочу отказаться. Есть риск, что меня сожрут с потрохами, если я подниму такую тему и на весь мир заявлю, что вот они, преступники, до сих пор ходят среди вас и столько лет остаются безнаказанными.

– Гер, это же не моя прихоть. Ты сам понимаешь, что кто-то должен это сделать. Недостаточно делать вид, что живем в идеальном мире. Нужно действительно превратить его в такой мир. И гидру надо рубить сейчас. После запуска они расползутся по всей системе. Это же как чума. Чем больше безнаказанности, тем сильнее они будут наглеть. Хочешь потом мотаться по колониям и снимать охоту на ведьм?

– Ох, женщина, ты сведешь меня с ума! У меня есть время подумать?

– Ага, секунд тридцать. Если ты откажешься, я обращусь к Моргану, у меня с ним уже назначена встреча.

Ну ведьма же, ей-богу, по самому больному бьет!

– Твоя взяла, искусительница. Но я хочу получить сцену смерти прямо сейчас. Можешь показать?

– Ты уверен?

– Абсолютно.

В ее глазах мелькает странное выражение, которое журналист не может объяснить. Он уже думает, что Алиса откажет, но она соглашается:

– Дай мне пару минут, я найду.

Пока она ищет нужную сцену в архивах, Герман рассматривает ее лицо, и его озаряет: вот в чем кроется львиная доля ее шарма – в несовершенстве. Глаза не идеально синие, а с серым оттенком, лицо несимметрично, носик маленький, в россыпи светлых веснушек, губы полноваты. Среди идеальных людей она выделяется небрежной неидеальностью, натуральностью. Это делает ее уникальной. Он прекрасно знает, что ее бионик был воссоздан с настоящей внешности, а ведь еще тогда, в бум доступности пластических операций, она гордилась тем, что не поменяла в себе хирургическим путем ни единого миллиметра.

– Нашла, – говорит Алиса, – ты правда хочешь посмотреть прямо сейчас?

– Да, если ты не против.

– На твой страх и риск, Гер. Она неприятная. И сложная для восприятия.