Прошло некоторое время. Господин Мотахар узнал о моем затворничестве и в назидание мне сказал: «Жизнь складывается по принципу умеренности и баланса. Никакого фанатизма! Важно помнить о том, что Всевышний оказывает помощь людям, когда они едины, вместе. Вы должны находиться среди людей и не грешить. Камень попадает в двигающийся поезд. Если вы праведник, вы должны присутствовать на жизненной битве, быть в миру, чтобы испытать свое благочестие, смелость и мужество. Показателем уровня благочестия, веры и совести не является совершение намаза и соблюдение поста. Счастливый конец не подразумевает отшельничество и затворничество в монастыре. Путь равновесия и умеренности требует рационализма, развития компетенции и наращивания потенциала. Вы должны поразмыслить о себе и о том, что вас окружает. Для повышения уровня вашего благочестия надо иметь терпение и выдержку. Разве можно упасть в воду и не намокнуть? Почему вы не расстаетесь с берегом, почему боитесь волн? Неужели вы думаете, что можете вступить на арену битвы с вашим эгоизмом так, чтобы ни одна стрела не попала в вас? Когда человек рождается, это означает, что Всевышний официально приглашает его в этот мир. Следовательно, отказ от мирской жизни и отшельничество – большой грех. Зачастую человек доходит до того, что даже вера и богослужения портят его. Путь мира и согласия с рабами Божьими в мирской жизни предписан пророками в Священном писании. Будьте бдительны, ибо этот путь очень узок и тернист».

В конце лета для меня обрисовались две перспективы: первая – развлекательная программа в виде поездки в Исфахан вместе с приютскими детьми, вторая – участие в лагере в Хоррамабаде и Тегеранском лагере Манзария, что носило политический, культурный и воспитательный характер. Моя имя фигурировало в списках участников обеих программ. Дядя Сейед вместе с Хусейном Атеш-каде, Мехди Рафии[61], Али Джейрани с Мохаммадом Ислами-насабом и Мейманат Карими отправились в Исфахан, а я вместе с Али Асгаром Зарей, Хамидом Акбари, Азарнуш и Захрой Алмасиан поехали в лагерь Манзария в Тегеране. Я знала, что программа в этом лагере составлена с акцентом на самовоспитание и очищение, поэтому решила направиться именно туда. Моя мать очень обрадовалась тому, что я какое-то время буду находиться вне Абадана, не догадываясь о том, что этот лагерь является своего рода продолжением тех занятий и программ самопостроения, в которых ранее я принимала участие.

Мое возвращение из лагеря совпало с рождением ребенка моего брата Карима, который жил в Тегеране. Мейсам появился на свет тридцать первого числа месяца шахривар (двадцать второго сентября), одновременно с вторжением Ирака в Иран. Мама не хотела, чтобы я возвращалась в Абадан, и просила меня остаться еще несколько дней в Тегеране для того, чтобы я присмотрела за женой Карима и маленьким Мейсамом. Потому что Саддам напал на нашу страну, и в Абадане шла война.

Учебный 1980 год начался гулом бомбардировщиков «МиГ»[62]. С полетами иракских истребителей-бомбардировщиков в городе стали раздаваться звуки, которые невыносимо было слышать. Школьный звонок сливался воедино со звуками снарядов, рыхливших землю под ногами малолетних школьников. Владельцы магазинов в ужасе закрывали их и бежали домой, к своим семьям, но никто не знал, откуда раздаются эти наводящие ужас звуки. Некоторые говорили, что где-то произошел взрыв, другие, более осведомленные, говорили, что преодолен звуковой барьер[63]. Вместо песен, посвященных школе и началу учебного года, по радио передавали военный марш, сигнал боевой готовности и сирену воздушной тревоги. За короткий промежуток времени улицы города пропитались запахом смерти, повсюду раздавались стоны матерей, потерявших своих детей, крики напуганных детей и звуки непрерывно разрывавшихся мин. Беззащитные мирные люди стали мишенью для вражеских орудий.