Где стал поэтом не за деньги,
Не за уменье прогибаться,
Но за умение мечтать.
Он, как источник, был открытым
И был прекрасным, как поляна, —
Блажен незлобивый поэт,
Который делится судьбою,
Который пишет не для званий,
Но для рачительной души.
Для той души, что ценит мудрость,
В делах и в жизни – разуменье
Превыше золота земли,
Поскольку жить нельзя иначе.
Блажен поэт, пути хранящий —
Дороги света и любви —
И бескорыстно отдающий
Другим, не требуя оплаты,
Себя и редкостный талант.
Он так любил, но не был счастлив,
Бежал от благ, хотя был лордом,
И был богат, но одинок.
Был неординарным человеком —
Среди чужих казался странным
Среди своих он был чужим,
Когда Господь греха не вменит
И не найдёт в душе лукавства,
Блаженным станет человек:
Ему отпустят беззаконья —
Покрыты станут заблужденья,
Покрыты будут все грехи.
Он никому не мстил за слухи,
Не обижался на доносы,
А просто напросто прощал,
Хотя порой бывало больно,
И выворачивало душу,
А смерть казалась пустяком.
Держал свой суд над лицемером
И каждый день в беду и радость,
Стихами правду говорил.
Блаженны милостивые люди,
Они помилованы будут,
И сохраняться их дела…
Была фантазия богата,
И, как орёл, она крылата,
И благородна, как вода.
Искал подолгу исцеленья
Своей душе среди народов,
Что в первобытной тишине,
Где сам народ не ведал гнёта
Ни от лица своих соседей,
Ни от лица своих вождей.
Там дух культуры не внушали,
Не обещали райской кущи,
Но жили люди, как цветы,
Ценили мысли и поступки,
И дух натуры, пламя страсти,
Не подчиняясь ничему.
Он облекал, как светлый скульптор,
В ту поэтическую форму
Всё идеальное, что знал.
Любой читатель, как ни думал
О жизни лорда и поэта,
Всегда величье находил.
Хотя он в бога и не верил,
Благочестивым был в стихах —
Писал об искренности сердца
И о душевном вдохновенье,
Всех тех, кто с верою живёт.
Живя, страдал в несчастном браке,
И, наслаждаясь, знал в избытке
Любовь доступную, но, всё ж,
Писал о женском благородстве,
О нежной верности до гроба,
О счастье искренней любви…)
Блажен поэт, кто духом нищий
И в вечных странствиях по жизни
Узреть стремится суть вещей.
«А здесь природа ликовала…»
А здесь природа ликовала,
Теплом и солнцем помогала
И осень чудная была…
Как мне, призрев свои сомненья,
К суровой деве подступиться?
Того я искренне не знал.
Смотрел душой на Катерину,
И говорить хотелось Катя
Чтоб ею думать и дышать.
Я говорить хотел Катюша,
Всечасно жить, дарить утехи —
Ласкать и нежить, целовать,
Чтоб с ней делить её невзгоды,
Чтоб и она была со мною,
Как благоверная жена;
Хотел делить с ней радость жизни,
Делить минуты огорченья
И от несчастий защищать…
Она ж читала по-английски
И без труда переводила
На близкий нам родной язык.
Я слушал Катю, и казалось,
Что пред собой невольно вижу
Одну из ярких героинь.
Наверно, Лейлу из «Гяура»?
А вдруг Медору из «Корсара»?
Кто ты, Раевская, скажи?
Возможно, дева Сарагосы,
Как светлый лучик Чайльд-Гарольда?
Всё тщусь загадку разгадать
И в чистоте представить образ,
Увидеть искренность желаний
И грубой жизни правоту.
В своём уме держу картины
И пыль забвения стираю —
Я помню встречи. Не забыть
Уста вишнёвые Катюши —
Ах, сколько нежности и ласки! —
Не устоял бы и Шекспир!
Как Беатриче, факел мысли
И поэтического слова,
Екатерина без обид
Меня вела сквозь дебри слухов,
Оберегала от наветов
И нашу дружбу берегла…
Когда пришлось Гурзуф оставить —
Врачует воздух путешествий, —
Я образ Кати увозил.
Когда же был в Бахчисарае,
Ходил по дворикам с надеждой,
Слёз не осушит мой Фонтан;
Когда слеза, из скал возникнув,
Стекала вниз, за ней – другая:
Слеза стекала за слезой…
А был я раньше в Кишинёве
И близко знался с генералом,
А генерал тот был Орлов.