Вскоре вернулся папа и сообщил, что несмотря на то, что по Москве он не ездит, что после шести вечера он вообще ничего на дороге не видит, но он поставил машину на прогрев и меня довезет до кафе. Его предложение я отклонила, сказав, чтобы не отлынивал от ремонта крана, и продолжила собираться.

Чтобы никого не шокировать своими туалетами – я надела черные брюки, кружевную полупрозрачную блузку с бусами, а сверху накинула серый драповый жакет.

Когда церемония прощания с родителями подошла к концу, я вышла за порог. В церемонию входило: посидеть на дорожку, поцеловаться с родителями по раз пятнадцать с каждым и напоследок постоять, пока мама перекрестит. Хорошо, что у нас не принято целовать иконы и кланяться в ноги, а то можно было бы с легкостью отложить встречу на полчаса.

Когда я оказалась на улице, сработал телефон, это был Стас, он, как ни в чем не бывало, сообщил, что хочет приехать. Решил: получится – не получится. Я уже была издергана родителями, поэтому мне ничего не стоило ответить ему нецензурной бранью, но я леди, и спокойным, но уверенным голосом, как меня учила моя ученица, ему ответила:

– Мы с тобой обо всем поговорили и все выяснили. У тебя семья, я тоже хочу. И детей родить хочу. С тобой я трачу время. Больше не звони.

До встречи с Мишей оставалось 30 минут, как раз, чтобы дойти спокойным шагом. И я пошла. Но, телефон сработал опять, на сей раз это была мама, которая почему-то не могла определиться с постельным бельем, какое ей взять – в сердечко или горошек. Наверное, ей хотелось добавить со слезами на глазах: «Может ты в сердечко бережешь для каких-то особенных гостей, а мы – обойдемся и будем спать без белья». Я сказала: «Бери в сердечко», и положила трубку. Не успела я засунуть телефон в сумку, как тут же затрезвонил телефон снова – это был Стас. Он сообщал, что все понял и уходит от жены. «ААА», – подумала я и вспомнила про леди. «Я хочу детей не от тебя. У тебя свои есть дети, больше мне не звони и не пиши», – сказала я и бросила трубку.

А вот и долгожданная встреча с Мишей. Мы договорились встретиться в сквере и прогуляться до кафе вместе. Миша – высокий и красивый. И одет нормально. «Красивая будет пара», – подумала я и заулыбалась. Мы шли, о чем-то разговаривали и смеялись. Но это состояние продлилось недолго, сначала позвонила мама и, всхлипывая, сообщила, что они с отцом собираются уезжать, так как я бросаю трубки, и не хочу отвечать на мамины вопросы.

– Я же сказала, бери в сердечко. Если хочешь, можешь в кружочек, любое, какое на тебя смотрит, – максимально мягко ответила я. Единственный вопрос, который меня беспокоил – перед отъездом папа отремонтирует кран?

Мама чуть оттаяла и сказала:

– Я не про это. Мы не можем найти терку и растительное масло.

Я объяснила где, что находится, сказала маме, что я ее очень люблю, и спросила, все ли вопросы она задала. Она кокетливо посмеялась, и, не извинившись, сказала, что все, и первая положила трубку.

Я двинулась в сторону Михаила, который шел со скучающим видом, но остановилась, так как телефон возобновил свою работу. Это был Стас. Я подумала, что у него очень развита интуиция. Ведь он меня не беспокоил в течение недели, или, например, в первой половине субботы. А именно сейчас, когда я иду в кафе, первый раз в своей жизни с красивым парнем, и этот нехороший человек пытается мне помешать. Я опять взяла себя в руки, понимая, что не хочу тратить драгоценные минуты своего собственного прекрасного времени, также я взяла в руки и телефон, но вместо того, чтобы его отключить, нечаянно его включила на всю громкость, и все люди в радиусе пяти метров (со средним слухом) и десяти (с острым слухом) могли услышать отчаянную песнь Станислава: «Я скучаю по тебе, я не могу жить без тебя, ты самое лучшее, что было в моей жизни». Это, наверное, самое умное, что он сказал за все время общения со мной, но больше я его слушать не хотела и отключила телефон полностью.