– Послушай, если бы я тебе руку сломал, да еще в нескольких местах, ты бы сейчас тут катался по земле и ревел от боли, понятно? Не стоит наживать хая на своих недугах, а это, – парень указал на скрюченную руку Антона, – у тебя, по всей видимости, давно. Не повезло тебе, брат, нарваться на хирурга…
С этими словами молодой человек поднялся с корточек; теплым сиянием подмигнул Антону золотой крестик. Ему нужно было идти, но он застыл над Антоном в нерешительности. Один Бог знает, откуда приходит в людские души жалость и сострадание? Может быть, ангелы спускают их с самых небес на своих крыльях? Ну и что же, что он хирург? Он всегда говорил себе, что хладнокровие нужно проявлять тет-а-тет с холодным скальпелем, а к людям нужно проявлять – человечность.
– Брат, тебе что, деньги нужны? – сощурив глаза, спросил парень неожиданно для Антона. Антон еле заметно кивнул. Хирург достал из кармана лопатник и дал ему денег. А еще какую-то карточку, на которой были написаны чье-то имя и номер телефона.
– Будет нужно что, звони. Слышишь? Позвони прежде, чем бросаться под колеса, – что-нибудь решим!
Антон еще раз кивнул и спрятал глаза под свою грязную челку, как пристыженный ребенок. Встреча с этим парнем отбила у него желание снова прибегать к такому методу зарабатывания денег. И, кажется, уже навсегда. Антон, пошатываясь, поднялся на ноги и побрел в свой детский дом, к себе в каморку. Ему было так стыдно, что он пытался обманывать людей, – и хорошо даже, что его разоблачили! Но при этом пожалели и дали ему, что он хотел. И всё-таки люди, по большей части, замечательны! Только вот он – самый худший из них.
В каморке его шатнуло и вырвало, как только он закрыл за собой дверь. Видимо, у него все-таки было сотрясение мозга…
Глава 9
Получив деньги, мать снова пропала. Тот час, когда они встречались у ограды, впечатался в мозг Антона на уровне инстинкта, и он каждый день выходил в это время к решетке в сад, – но женщина все не приходила. Один, два, три, – дни вереницей проплывали перед всё более грустным взглядом Антона. Он был подавлен и не знал, что думать, – именно потому, что думать, размышлять над ситуацией ему было страшно. Он боялся получить ответы на свои вопросы, – поэтому, сдавленно вздыхая, отходил прочь от ограды, погружаясь в привычные дела.
Как здорово, что у человека есть труд! Труд лечит душу, просеивая сумбурные мысли сквозь великое сито вселенского порядка. А ведь душа зачастую именно от мыслей и страдает. Душе многие вещи понятны от природы, да вот только из разума, как из улея, постоянно вылетают осы, – и жалят душу, не дают ей покоя, мучают сомнениями: а, может, так, а, может, этак… А труд занимает разум, и у души находится немного времени на отдых, а уж потом, глядишь, – и все встало на свои места. Антон не терял надежды, что совсем скоро его мама появится вновь, и уже заранее простил ей долгое отсутствие.
У Антона был и небольшой повод для радости: теперь, с началом карантина, когда больные дети ели плохо, ему доставалось немного больше еды, и он уже не вставал из-за стола голодным. Наверное, именно это обстоятельство помогло Антону выздороветь после падения и травмы головы, – без хорошего питания ему пришлось бы совсем худо.
В прошлый раз Антон не отдал матери все деньги, оставил немного про запас. Он ждал, выполнит ли она свое обещание про колготы. Уже то и дело срывался мелкий снежок, а по утрам на пожухлой траве лежал иней. Низенькие кусточки, которые еще не до конца потеряли свою листву, стояли в снегу, похожие на вилки цветной капусты. Однажды эту капусту давали в детском доме на какой-то праздник, – так Антон ее даже есть не стал, такая она была необычная! Для него это было так же удивительно, как если бы нормальному человеку подали на тарелке китовое мясо или отбивные из страуса. Тогда, рассматривая кусочки цветной капусты и осторожно ковыряя их вилкой, Антон в очередной раз убедился, насколько узок и ограничен его мир по сравнению с миром нормальных людей.