Дабы сия симфония поскорее зазвучала, Марина Салье инициировала создание Межрегиональной ассоциации демократических организаций – МАДО. По ее задумке, «всесоюзная» МАДО должна была уравновесить КПСС и координировать работу демократических организаций всех союзных республик. На учредительной конференции в Челябинске 28–29 октября от нас были Лев Пономарев, Олег Румянцев и я (мы с Олегом вошли в Оргкомитет).

Идея не сработала сразу по нескольким причинам. Большинство демократических организаций замыкались только на городскую интеллигенцию и реальной связи с «широкими народными массами» не имели.

Уже к этому моменту стало очевидно, насколько разношерстным сообществом является демократическое движение, которое ни до, ни после так и не смогло создать единую идеологическую платформу.

Конфликты между союзными республиками и этнические конфликты внутри республик уже достигли такого накала, что «впрячь всех в одну повозку» было нереально. Но тогда мы эту утопичность еще не сознавали и определенные надежды с МАДО связывали.

На конференции я обратил внимание, что практически все выступавшие кляли, на чем свет стоит, всевластие КПСС, и предложил организовать всесоюзную акцию за отмену 6-й статьи Конституции СССР. («Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза».) Идея понравилась, прижилась и была позднее реализована в грандиозных демонстрациях 4 и 25 марта 1990 года в Москве и других городах.

25–26 ноября в Каунасе прошло расширенное заседание Оргкомитета конференции МАДО. По итогам я написал статью в газету «Позиция». Процитирую:

«Появился “второй слой” национальных проблем, в котором субъекты претензий к Союзу… вдруг обнаруживают себя объектами аналогичных претензий со стороны меньших этнических групп… Правда, существует довольно распространенное мнение, что появление “второго слоя” не столько самопроизвольный, сколько инспирированный процесс.

Особое место занимает вопрос о состоянии и перспективах русского национального движения, которое на сегодня либо отсутствует, либо монополизируется силами, более занятыми поисками внешнего врага».

Вторая конференция МАДО проходила 3–4 февраля 1990 года в Вильнюсе.

Шел вечером на вокзал с мыслью: «Если уж “они” (КГБ, КПСС) в этот раз нас не остановят, дальше мы уже будем неудержимы». Такой вот патетически-героический наивняк.

Эта поездка запомнилась и другим. По дороге из гостиницы, глядя на непременный монумент Ленину, я сказал своему спутнику, кажется, из Эстонии, но по фамилии Аракелян: «Вот ведь скинем скоро коммунистов, и что будем делать с этими тысячами Ильичей, Дзержинских, Калининых, Свердловых? Свезти бы их в один парк, построить побатальонно, чтобы люди смотрели и учились на этом абсурде. А в мавзолее на Красной площади открыть кафе «У чучела».

Сейчас в Москве есть что-то вроде собрания изваяний – зайдите в Музеон на Крымском валу. А вот главному чучелу поныне курится фимиам отдельными его поклонниками и, страшно сказать, последователями. Больше того, госбюджет до сих пор финансирует целый институт, работающий на мумию. Я его называю институтом персональных таксидермистов. Идиотизм, да и только!

Уже в следующем году МАДО мирно почила в бозе: у каждой республики был свой путь, свои цели, и мы совпадали лишь в одном – не дать коммунистической машине раздавить нас поодиночке.

Апрельская победа КИАН была органичным фрагментом могучих процессов раскрепощения людей и общества, нараставших с каждым днем. Популярные телепередачи («Взгляд», «600 секунд»), массовые газеты, особенно «Аргументы и факты» с их по-гиннессовски рекордными тиражами