Деградировавший от постоянного пьянства отец издевался над ребенком. В разговоре с врачами 40-летний мужчина вспомнил самое яркое детское впечатление: «Отец ему – семилетнему ребенку – наливал целую кружку самогона и заставлял пить и не морщиться»[51]. Мог, конечно, Михаил Данилкин и преувеличить, раскрасить в духе А.М. Горького детское воспоминание или ошибиться в датах. Отец умер, когда Михаилу было семь лет. Если не ошибся, картина приобретает гротескный вид: умирающий отец напутствует своего сына стаканом самогона.

Если с точки зрения анкеты Михаил Данилкин имел завидное происхождение, то односельчане имели на этот счет противоположное мнение. Душевное нездоровье, алкоголизм, нищета – все это во многом обусловило судьбу деревенского мальчишки. Дурная наследственность сказалась на его психическом здоровье, понизила сопротивляемость алкогольной зависимости. Детские впечатления наложили отпечаток на формирование социальных ценностей. Стойкая неприязнь к быту, ненависть к обеспеченным людям, неукротимая тяга к бедности сопровождали Михаила Данилкина всю его жизнь… Конечно, он находил оправдание своим чувствам в социалистических идеалах, но на самом деле отталкивание от быта, бегство от повседневности являлись верными признаками его неустроенности, неукорененности в социальной среде.

После смерти отца, в декабре 1921 г., 7-летний Мишутка (так он сам назвал себя в официальном письме, отправленном в Союз писателей СССР) ушел в люди. Мачеха его бросила. Он жил у одних родственников, потом уходил к другим, нанимался к чужим людям, менял хозяев, переходил из села в село в родном уезде. В поселке Устье несколько лет пас скот у приютившего его крестьянина. Позднее он батрачил в поселке Заречье. Жизнь Михаила до 1925 г. так и протекала – в крестьянском труде летом и учебе в сельской школе зимой.

Окончив начальную школу, в одиннадцать лет Данилкин сбежал в Москву. Там, по его словам, беспризорничал[52].

В августе 1927 г. Данилкин вернулся в родные края, где на станции Спас-Деменск был снят с поезда и направлен в школу крестьянской молодежи в село Петроселье.

Трехлетние школы крестьянской молодежи (ШКМ) были созданы Наркомпросом в 1924 г. как особая вторая ступень советской трудовой школы. В школу принимали сельских жителей, умевших читать, писать и считать. По замыслу организаторов, ШКМ должны были помочь культурному росту крестьян, приобщить к азам сельскохозяйственной науки, а с ними к большевистскому языку и цивилизованным моделям поведения[53]. XIV партийная конференция РКП(б) (апрель 1925 г.) среди важнейших политических задач указала на «развертывание культурного строительства в деревне (школы, библиотеки, избы-читальни и т. д.)»[54]. В 1924 г. ШКМ было всего несколько десятков, в 1926 г. их насчитывалось уже около 600[55].

ШКМ были чем-то вроде профессионального училища, в котором курсанты могли выдержать испытания за школу повышенного типа, попросту говоря, семилетку. К слову сказать, семилетние школы в деревне ликвидировали. Сельские педагоги перешли на работу в ШКМ.

Так, в профессиональную школу в селе Петроселье пришел педагог-словесник, приобщивший бывшего беспризорника к русской литературе XIX в. Данилкин тут же решил попробовать свои таланты на поэтической ниве. Газета «Смычка» в 1928 г. опубликовала его стихи. Какие и о чем – неведомо. Больше М.Т. Данилкин стихов не писал, о чем впоследствии жалел: «Дурак, что забросил детские увлечения стихами»[56]. Увлекся Владимиром Маяковским, «грозную поэзию которого всерьез с отроческих лет полюбил»