─ Скажи, что любишь меня, ─ требует он, чувствуя, что я балансирую на грани.

Чувство вины захлёстывает: я обвиняла мужа, что ему нужно только одно, а Ярослав на самом деле хочет таким образом убедиться, что я все еще его люблю.

─ Я тебя больше жизни люблю!

Не успело еще последнее слово слететь с губ и раствориться в воде, которая льется на нас сверху, как в мозгу вспыхивает яркая вспышка, а мышцы сжимаются так сильно, что я чувствую его внутри себя в мельчайших деталях. Ярослав, чувствительный к моим оргазмичным сжатиям, вторит моему оргазму, и мы сливаемся в безумном порыве, наполненном бешеной пульсацией мышц, судорожными вздрагиваниями, стонами и его сдавленным криком, который перекрывает шум льющейся воды.

Сползаем на пол душевой и сидим крепко сплетённые под градом горячих струй, которые, впрочем, как лёд, на нашей все ещё горящей огнем коже.

─ Аня, что между нами происходит? ─ спрашивает Ярослав, пока я еще не успела остыть и опять от него отдалиться.

─ Прости!

─ Не "прости"! Скажи, что не так. Я ж ради тебя наизнанку вывернусь, но мне надо знать, в чём проблема. Что тебе не хватает? Я понимаю, что каких-то эмоций тебе не даю. Но каких? Ты, может, с другим мужиком хочешь попробовать? Новизны хочется?

─ Нет, что ты! ─ В ужасе утыкаюсь носом в его плечо. Мне и подумать мерзко о близких отношениях с другим мужчиной, когда Ярослав у меня первый и единственный.

─ Тогда в чём дело? ─ спрашивает он терпеливым тоном на грани легкой истерики.

─ Я ужасна!

─ В смысле?

─ Я так изменилась после вторых родов.

─ Аня, у тебя с головой всё в порядке? Логически мыслить разучилась? Я умираю, как тебя хочу, даже когда на тебя ребёнок только что срыгнул. Я тебя готов с головы до ног облизывать, так заводишь.

─ Мне перед тобой раздеться и то противно!

─ У тебя проблемы с головой, а не с телом. Тело по-прежнему, как у богини, а вот «чердак» протекает, ─ говорит он то ли с жалостью, то ли с раздражением.

─ Ага, со всеми этими растяжками и шрамами.

─ Аня, ты меня обвиняешь в том, что я зациклен на плотском, а сама не хочешь замечать, что ты для меня больше, чем тело. Я красоту твою вижу и привлекательность, а не мелочи всякие. Хочу, чтоб ты на меня почаще смотрела этим своим охочим взглядом, и чтоб хоть полчаса мне уделяла каждый день.

Его слова, такие искренние и сказанные на таком нерве и надрыве, будят в душе всю ту громаду чувств, которые я когда-либо испытывала к мужу. Обвиваю его шею руками и буквально вжимаюсь в упругое, мокрое и горячее тело. Всё в нём так знакомо, так притёрто и так изучено, и всё же всегда выплывает что-то новое ─ и это новое может как неприятно удивить, так и растрогать до глубины души.

─ Прости меня! Я постараюсь опять стать тебе хорошей женой!

─ Ты прекрасная жена! Только любовница не очень! ─ ухмыляется он, вмиг разрушив всё волшебство момента.

Впрочем, шуточка разрядила обстановку, и впервые за долгое время на душе воцарился покой.

─ Сейчас тоже была не очень?

─ Ты была сейчас альфа-львицей. Только раз в пятилетку мало. Я тебя очень прошу, просто умоляю, найми няню, чтоб у нас с тобой появилось хоть немного времени друг на друга.

─ Я сегодня же этим займусь, ─ обещаю я, понимая, что иначе потеряю мужа, а дети ─ отца. ─ Приедешь домой пораньше сегодня?

─ Если ты обещаешь «десерт»! ─ Игривый тон сочетается с чувственным поцелуем.

─ Десерт будет сладкий и «пьянящий», ─ улыбаюсь я.

***

Сажаю дочь на кровать и рассыпаю перед ней буквенные кубики. Говорят, что рано еще такую малышку учить буквам, но мы все равно складываем. Наверное, все дело в моем подсознательном страхе, что кто-нибудь из детей тоже станет дислексиком.