Соня. При получении паспорта ты мог поменять своё имя на что-то более благозвучное. Да, и сейчас ещё не поздно. Хочешь мы вместе выберем тебе новое имя, чтобы оно идеально сочеталось с твоей фамилией?

Урик (обречённо). Ты, Софа, очень добрый человек, но мне никогда не стать никем иным, кроме Ульриха Поликарповича Пронина. Я свято чту единственного родного мне по крови человека, и не осмелюсь идти наперекор её решениям. (Спокойно) Ульрих Поликарпович, так Ульрих Поликарпович. Бывает и хуже.

Соня. Степанида Степановна….

Урик. Нет. Её имя звучит не так уж и плохо. Смешно, сложно, но никак не плохо. (Ласково) Так на чём мы остановились?

Соня. Ты дал мне слово не снимать передо мной штаны до свадьбы.

Урик (радостно). Всё верно. У Лили и Миши свадьба в субботу, и тогда….

Соня. Ты можешь щеголять хоть целый день без штанов. Вот только я до самой нашей свадьбе при тебе даже перстня с руки не сниму.

Урик. Это ты сейчас так говоришь, а когда я буду прохаживаться перед тобой в костюме Адама…

Соня. Я не сниму и перстня.

Урик смотрит на Сонину руку.

Урик. До сих пор не верится, что наша земля-матушка хранит в себе такие сокровища. Как я рад, что одно из них теперь принадлежит тебе, душа моя. Я бы никогда себе не смог позволить сделать тебе такой королевский подарок. Не с моей зарплатой. Но иногда наши молитвы вовремя доходят до адресата.

Урик встаёт перед Соней на колено.

Урик. Согласна ли ты, Софья Абрамова, стать женой Ульриха Пронина? Не сетовать на его карусель-настроение и в горе, и в радости, живя с его бабушкой, и в отдельной квартире? Рассказывать ему сказки на ночь, и родить двух очаровательных дочек?

Соня снимает с большого пальца перстень, даёт его Урику.

Соня (улыбается). Согласна.

Урик одевает Соне перстень на безымянный палец правой руки, поворачивается кпустому месту за спиной.

Урик. Согласны ли вы, Ульрих Пронин, взять в законные жёны Софью Абрамову и сми-риться с её характером кроткого ягнёнка, на которого нельзя обидеться, и которого нельзя обидеть? Быть ей верным, даже в самые мрачные времена, и стараться не ревновать её без повода ко всем гражданам мужского пола достигшим совершеннолетнего возраста?

Урик встаёт с колен, занимает пустое место перед Соней, надевает на палец гайку, которую достаёт из кармана.

Урик. Брак придуман самыми отчаянными романтиками. Мы не первые и не последние… Гулять так гулять! Ваша честь запротоколируйте, он сказал: “Согласен”. И три восклицательных знака. Нет! Тридцать три. Положите листок в конверт, запечатайте сургучом и отошлите пингвинам на северный полюс. Говорят, это самые верные существа на планете. Так пусть же они знают, что есть люди, которые не так уж сильно от них отличаются.

Соня. Я люблю тебя.

Урик. Я молюсь за тебя.

Соня и Урик целуются.

Соня. И что дальше?

Урик. Теперь при свидетелях. (Указывает на шкаф и диван) Мы стали мужем и женой. Как на счёт первой брачной ночи?

Соня. Как на счёт медового месяца?

Урик. Медовый месяц до брачной ночи? Первый раз об этом слышу, но желание жены для меня закон.

Урик садится перед диваном, водит по нему руками. Соня смотрит на него.

Соня. Урик, миленький, с тобой всё в порядке?

Урик. В полном, Софочка, не стоит переживать и хмурится, а то морщинки раньше времени появятся. Ты расписалась за мужчину двадцати пятилетнего возраста, со шрамом на левой лодыжке, голубыми глазами, тёмными волосами, и исключительно в здравом уме. Вот с этим же описанием ты и должна сдать его обратно.

Соня (смеётся). Будет исполнено. И всё же, чем ты там занимаешься, пингвин?

Урик (серьёзно). Экзорцизмом. Я чувствую в этом диване неупокоенную душу. Мне необходимо освободить её, и отправить на свет, тот что появился для неё в конце туннеля. Без меня ей ни за что не найти дороги. (Смеётся) Софья, ты что плачешь? Ты чего? Это была невинная шутка. Шучу я, понимаешь?