Артемка болен, ему нужны хорошие врачи, дорогостоящие обследования, лекарства. Сынишка по настоянию врачей не ходил в детсад. Лана уговорила Олега нанять помощницу по хозяйству и няню в одном лице, чтобы она могла работать и не терять квалификацию медсестры, а сын находился на домашнем режиме. Эльвире Наумовне очень нравилось возиться с Артемкой. Он ее тоже полюбил. Настолько, что даже стал доверять ей свои детские секреты.

Муж оплачивал удобную съемную квартиру в спальном районе города. Он купил Лане машину, чтобы она не знала проблем с перемещением. И в текущих расходах Олег не был скуп.

Но все свое материальное благополучие она, не задумываясь, променяла бы на его любовь к сыну и уважение к ней самой. Потому что животная страсть – это вовсе не любовь, нет! Любовь не позволила бы насмехаться над работой любимой женщины, над ее мечтами и интересами. И ненавидеть собственного сына любовь не позволила бы! А если без любви, что это за жизнь? Что за жизнь в страхе за каждый прожитый день, за психику Артемки? Так не должно быть. И не будет! Она, Лана, что-нибудь придумает!

Лана с нежностью посмотрела на сына. «Нет, не буду пока будить его! Пусть с полчасика полежит, раз уснул, – решила она. – Пойду пока поставлю варить обед. А после обеда устрою сыну праздник – повезу его в парк!»

Василькового цвета KIA подъехала к воротам парка. Лана вышла из машины, открыла дверцу и помогла Артемке выбраться из детского кресла. Взяла из салона объемную сумку, щелкнула брелоком сигнализации. Артемка припрыгивал рядом в предвкушении обещанной прогулки.

Они направились в свое излюбленное место в отдаленной части, где находился красивый чистый пруд с плавающими декоративными утками.

Жители близлежащих домов называли этот парк старым. Он оправдывал свое название. Здесь веяло тишиной, неспешностью жизни и природной первозданностью.

Хотя этот парк находился и недалеко, буквально в двадцати минутах ходьбы от Ланиной кирпичной семиэтажки, построенной в конце прошлого века, она повезла Артемку на машине, которую они с сыном называли ласково Василек. Лана боялась обмороков Артемки, а кто знает, как сложатся обстоятельства? С его слабым сердечком неприятных обморочных сюрпризов можно ожидать когда угодно! С машиной ей было спокойнее.

По выложенным тротуарной плиткой липовым аллеям, дававшим густую тень, степенно прогуливались молодые мамочки с колясками. Возле детской игровой площадки поставили скамейки, сделанные будто из гигантских цветных карандашей. Их оккупировали матери, пасущие своих детей в песочницах и на игровых снарядах. Молодые женщины погружались в виртуальный мир гаджетов, иногда с осоловелым видом поднимая глаза, чтобы пошарить ими в поисках любимого дитя и удостовериться, что с ним все в порядке. Пышным разноцветьем уходящего лета радовали глаз рабатки и клумбы.

Особняком в парке держались пары престарелых супругов, выбирая места в березовых аллеях, куда в избытке доставали лучи мягко греющего солнца благодатной поры молодого бабьего лета начала сентября. Молодые влюбленные пары, наоборот, стремились уединиться в дальних уголках, куда под сень густой кроны лип и дубов не долетали даже звонкие детские голоса, и можно было не опасаться нескромных любопытных взглядов.

– Мам, а ты разрешишь мне покормить уток? А утята тоже с ними плавают? А можно я сам им булку буду крошить? – Артемка нетерпеливо забегал вперед и умоляюще заглядывал Лане в лицо карими глазами Олега.

– Конечно, можно, – весело рассмеялась она. – Только условие – под моим присмотром!

Несмотря на смех, в душе разливалось беспокойство. «Бледный какой, до синевы! – она изучила лицо сына пристальным взглядом. – Но врачи уверили меня, что торопиться с операцией нет необходимости. Главное сейчас для Артемки – наблюдение и щадящий режим!»