– Вы посещали школы самообороны?

– Нет, только так, что-то по интернету.

Александр Витальевич почиркал у себя в блокноте и кивнул, мол, продолжай.

Добравшись до части, где дядя Игорь начал к ней приставать, говорить стало сложнее. Ей услужливо дали стакан воды.

– В чем Игорь Дмитриевич обвинял вашего деда, Дмитрия Александровича?

Лада снова глубоко вздохнула.

– Это семейная история. Дядя Игорь и папа были влюблены в мою маму. Но мама выбрала папу, и дядя Игорь обвиняет в этом деда. Говорит, всю жизнь ему порушил. Что если бы он был с мамой, то человеком бы стал, жить нормально начал. Ну и за деньгами приходил. После смерти родителей все, что можно было, вынес. Потом дверь поменяли, и он еще злее стал.

– Это первый раз, когда он приставал к вам?

– Нет.

– Что было еще?

Еще один протяжный выдох.

– Лада, я понимаю, что тяжело говорить об этом, – Александр Витальевич мягко улыбнулся, – но чем больше фактов у нас будет, тем на более долгий срок мы сможем его посадить.

Лада кивнула, разглядывая свои колени.

– На улице пару раз ловил, но тогда у меня убегать получалось. С друзьями у подъезда караулил, и я домой только с Тимуром Рустамовичем заходила. – Участковый кивнул, подтверждая ее слова. – Я очень на маму похожа, – продолжила уже тише, – он, видимо, так отыграться хотел.

Губы Александра Витальевича сжались в тонкую линию.

– У вас есть ее фотография? Мы можем приобщить это к делу, правда, Сергей Николаевич?

– Разберемся, – нахмурился следователь.

Лада кивнула и принялась листать галерею.

– Вот, – протянула телефон экраном вперед.

Оба мужчины взглянули на фотографию. И если следователь никаких эмоций не выказывал, то адвокат как будто побледнел. Они смотрели на фотографию восьмилетней давности, где молодая красивая женщина в темно-синем шелковом платье стояла в обнимку с улыбающимся мужчиной. Лада корила себя за то, что у нее осталось так мало фотографий родителей. Но разве задумываешься о перипетиях судьбы, когда тебе четырнадцать?

– Понятно, – Александр Витальевич прочистил горло, – вы действительно похожи.

– Многие так говорят, да, – пожала плечами..

– Отправь, пожалуйста, фото на электронку. – Следователь протянул бумажку с адресом.

Потом ей задали еще несколько вопросов и отправили пить кофе. Где-то через полчаса пригласили обратно ознакомиться с письменным вариантом допроса. Когда Лада поставила подпись, спросила:

– А... дядя Игорь помнит, что наделал?

– Частично. Он был в состоянии алкогольного опьянения на тот момент, – ответил адвокат.

– М…

– Я вам позвоню в случае чего, Лада... Даниловна.

И протянул руку для прощального рукопожатия, только вместо этого легко коснулся тыльной стороны ладони губами. Лада широко раскрытыми глазами смотрела в искрящийся теплотой взгляд и попыталась вырвать руку. Но ей не дали.

– Все будет хорошо. – Мужчина накрыл ее ладошку своей, постоял так несколько секунд, разглядывая ее лицо, и только потом отпустил.

С гулко бьющимся сердцем Лада вихрем вылетела из кабинета в коридор, где по телефону разговаривал Тимур Рустамович.

– У меня вызов, малая, не смогу отвезти. Сама доберешься?

– Да, конечно.

– Ладно, сообщишь, что дома, договорились?

– Я могу ее подбросить, – раздался из кабинета голос адвоката. Лада чуть не подскочила.

– Я сама! – выкрикнула чуть более эмоционально, чем хотела. – До свидания!

И быстрым шагом пошла к выходу.

Вечером того же дня Андрей сидел в широком кожаном кресле, глубоко затягиваясь сигарой прямо в кабинете. Мужчина напротив него, с тронутыми сединой волосами, разглядывал в свете точечных огней на стене янтарную жидкость в бокале. Тишину кабинете нарушал только женский хрипловатый голос, прерываемый вопросами. Основной свет был выключен, и они оба с головой погрузились в рассказ. На моменте, когда Лада рассказывала, как допекал ее Игорь, Андрей выругался сквозь зубы, а Алекс залпом опрокинул в себя стакан.