Ловитин подошёл к зеркалу. Кожа лица побледнела, мешки под глазами взбухли и посинели. «Права Ева. Неважный вид у тебя Ловитин», ‒ подумал следователь.

Чайник щёлкнул. Ловитин залил кофе кипятком. Стенка стакана затуманилась и треснула. Вода вылилась на стол. «Чтоб тебя!» Зазвонил телефон в кабинете. «Как всегда!» Ловитин вернулся к рабочему столу и снял трубку. Руководитель: «Зайди». Ловитин посмотрел на настенные часы: девять вечера. «Плохо», ‒ поразмышлял он.

У Руководителя на кожаном диване сидела Соня Краевская. Она скрывала улыбку за пышными волосами, но выходило неважно. Соня любовалась красными туфлями на шпильке, скрестив ноги в коленях и описывая свободной стопой круги в воздухе. Элегантно. Ловитин заметил шмат пережёванной жвачки на подошве туфли и ухмыльнулся: «Совсем неэлегантно».

Руководитель рассказал Ловитину о задержании полицейского наркоторговца. Дежурный следователь Федосов на выезде. Ловитин остаток монолога не слушал, поняв, к чему ведёт Руководитель. Он наблюдал за Краевской − она заменяет Федосова при его занятости. Это её дело. Девичье лицо всё расползалось в ухмылке, а Руководитель всё активнее открывал рот и щедро жестикулировал. Описанный этюд пробудил воспоминания из глубокого детства, когда следователя Ловитина ‒ светловолосого мальчугана, самого низкого в классе ‒ звали просто Гришка. Воспоминания относились к тому возрасту, когда маскулинность и феминность ‒ очередные незнакомые слова, а девочки соревнуются в силе с мальчиками. Одна из одноклассниц допекала Гришку: то толкнёт, то заберёт ранец, то кинет в него что-нибудь. Однажды Гришка не сдержался и ответил обидчице кулаком по носу. Девочка чуть не погибла от потери крови ‒ так судачила ребятня. В тот вечер отец отхлестал Гришку ремнём; он всю неделю не мог нормально сидеть и навсегда потерял желание конфликтовать с женщинами.

Ловитин не возмущался такого рода несправедливости и подобные случаи учащались.

И в этот раз он не отреагировал.

В ожидании оперативников с задержанным полицейским Ловитин вернулся к изучению дела Галонской.

Выдержки из протокола допроса свидетеля Лагшмивары Фин-Фейербах:

«Я проживаю в доме 2Б по улице Северной. Живу с мужем около пяти лет и знакома со многими соседями. Работаю парикмахером в городе. Смена с 8:00 по 17:00, обед с 12:00 по 13:00. Суббота и воскресенье выходные…

Вопрос следователя: Вы знакомы с Гертрудой Галонской?

Ответ: Нет, с Гертрудой я не общалась. Она любила уединение, разговорам предпочитала телевизор. Я редко её встречала вне дома.

Вопрос следователя: Опишите, как у вас прошли 19 и 20 декабря?  

Ответ: Работала. Ночью спала»…

Ловитин задумался. Он достал из верхнего ящика стола альбом в красном твёрдом переплёте. Пролистал исписанные страницы, примерно в середине сделал следующие записи:

Убийство Галонской Г.

Допросить Фин-Фейербах. (Лжёт?)

Зазвонил мобильник. Ловитин посмотрел на дисплей: «Ева». Принял вызов.

− Алло.

− Ты едешь?

− Нет.

− Почему?

− Работаю.

− Поужинаем вместе?

− Не знаю.

− Постарайся скорее.

− Попробую.

Вздох.

Гудки.

…

Ловитин взглянул на часы: десять ночи. Оперативников нет. Он позвонил в уголовный розыск. «Едем», ‒ ответили в трубку.

Ловитин отложил записную книжку. Он задержал взгляд на кипе бумаги на краю стола. Ворох из разных документов покрывала фототаблица ‒ электронные фотографии на офисной бумаге с места происшествия. На снимках улица и дома района, где обнаружен труп в костюме Деда Мороза. Ничего особенного. Ловитин одёрнул себя и вернулся к делу Галонской.

Выдержки из протокола допроса свидетеля Соболенской Наты Адиевной: