Дальше я слышу четкий звук прямо над ухом, который мне очень напоминает щелчок складного ножа. У меня резко начинает кружиться голова, еще и тошнота противным комом подкатывает к горлу. Зажмуриваюсь и сжимаюсь сильнее, молюсь лишиться чувств прямо сейчас, чтобы не видеть и не слышать этой жуткой реальности.

Он нащупывает на моей спине маленький рюкзак, который очень плотно прилегает к спине, и ножом одну за другой срезает лямки. Потом просто резко отталкивает меня в сторону, так сильно, что я падаю, больно приземляясь на коленки, и быстро уходит, прихватив с собой мой маленький рюкзачок.

Я несколько минут тихо плача лежа на земле, пока до моего воспаленного сознания не доходит, что он ничего мне не сделал. Он просто забрал мою вещь. Правда я осталась без денег, без телефона и, что самое печальное, без ключа от квартиры, но я жива и физически не пострадала. Вытираю лицо рукавами толстовки и медленно встаю на ноги. Они уже почти не трясутся, поэтому мне удается это сделать почти с первого раза.

Идти в квартиру теперь особого смысла не вижу, потому что у меня нет ключа. Но остаться на улице гораздо страшнее, поэтому решаю, что будет лучше все-таки переночевать в подъезде. А уже завтра решить, что делать дальше.

Подхожу к дому и понимаю, что есть еще домофон. Вот черт. Вряд ли, если я позвоню в какую-нибудь квартиру ночью, меня пустят. Приземляюсь на скамейку и уже готовлюсь переночевать на улице, но неожиданно передо мной замирает чья-то фигура, а у моих ног начинает крутиться совсем маленькая собачка.

– Настя? – узнаю в незнакомке Ирину, соседку Марины и выдыхаю с облегчением, – Господи, что с тобой случилось?

– Ограбили в парке, – едва начинаю говорить, слезы вновь льются по щекам.

– Ты сама как? Не пострадала? – обеспокоенно спрашивает.

– Сама нет, но сумку с телефоном, ключами и деньгами забрали.

– Пошли скорее ко мне. Главное, что ничего не сделали, отделалась, можно сказать, малой кровью. Остальное все решим.

Мы заходим в маленькую уютную квартирку, где тепло и вкусно пахнет выпечкой. Я иду в ванную, чтобы привести себя в порядок, умыться и немного почистить одежду.

Ирина больше ни о чем меня не спрашивает, просто кормит и отпаивает успокоительным чаем.

– Останься у меня сегодня, а завтра я позвоню Зое, у нее тоже были ключи от квартиры Марины.

Я послушно ложусь спать и, несмотря на все пережитое сегодня, быстро проваливаюсь в сон. Может чай так подействовал, а может просто было слишком много печальных событий, и я устала.

Когда утром я открываю глаза, первое на что обращаю внимание, рядом со мной сидит Зоя. Она осторожно гладит меня по голове и так понимающе смотрит, будто знает, что я пережила за последние сутки. Хотя, чувствует, наверно, она всегда все очень хорошо чувствует. Она мне, как мама.

– Как ты? – спрашивает с беспокойством.

– Нормально, – приподнимаюсь немного в кровати и пытаюсь определить, сколько сейчас времени.

– Уже почти обед, – отвечает Зоя, в который раз читая мои мысли, – тебе нужно поесть, потом мы поговорим.

Я встаю с кровати и иду в ванную. Быстро привожу себя в порядок, стараюсь не дать себе слабину и снова не начать плакать, потому что я знаю, стоит только одной слезинке выкатиться из глаз и поток будет не остановить.

Захожу на кухню, там Ирина печет блинчики и разливает ароматный чай по чашкам. Ставит передо мной мое любимое клубничное варенье и стаканчик со сметаной. Она знает, как я люблю. В отдельной маленькой тарелочке смешиваю варенье со сметаной и макаю блинчик. Еще пять минут назад я была уверена, что не смогу проглотить ни кусочка, но, когда для тебя готовят с такой любовью, аппетит появляется сам по себе.