Он ждал моего решения. Конечно, я понимала, что шансов развиваться в России у него не будет, после такой криминальной истории жены, его не возьмут ни в одно приличное место. Вся Москва знала о том, в каком плачевном состоянии я нахожусь: под следствием, в огромных долгах, смертельно больная. Собравшись с силами, я посоветовала ему остаться там и не приезжать в Россию, поскольку мои дни сочтены. «Ты не сможешь мне ничем помочь. Так помоги себе и воспитай наших дочерей».

Оставшись одна наедине со своим воспоминаниями, подводя итоги своей жизни, я поняла, что то, чего я хотела достичь, что хотела доказать – все оказалось таким бессмысленным.

«Кирилл Викторович, изменений у вашей супруги никаких нет. Комиссия завтра, мы сразу с вами свяжемся, как только подтвердится диагноз», – это был последний звонок ответ на звонок мужа в больницу. Я попросила его больше не звонить. «Это будет мешать тебе, твоей работе. Не думай обо мне, забудь, вычеркни из жизни. Считай, что я уже умерла, – сказала я ему. – Так будет легче нам обоим».

Хотя, когда был объявлен диагноз, мне было уже все равно. На самом деле я уже желала умереть. Сил не было цепляться за эту жизнь. Да что сил, не было даже и желания. Мой друг и компаньон Роман подставил меня так, что пришлось долго скрываться от следствия. Пока муж не продал все, что у нас было, не залез во все возможные долги и не откупился. Дело закрыли. Дети уже полгода жили у моей мамы, ему пришлось уехать в Америку, и работать не покладая сил, чтобы расплатиться с займами. Наверное, давно уже не один, так думала я. Может, все-таки вернется? Порой у меня мелькала слабая надежда, что Кирилл приедет и возьмет меня за руку, подержит ее перед моей смертью. Хотя, какой смысл? Я просто лежала и жалела саму себя. Девочек он поднимет. Как бы ни говорил, что всегда хотел сына, но девчонок все равно любит и не оставит. Нет сил ни на что… даже на то, чтобы уйти самой, сил нет. Говорят, при опухоли мозга человек сгорает за пару месяцев. Скорее бы…

– Диана Сергеевна, вы нас слышите? Диана Сергеевна? Вы слышите нас? Вы находитесь в больнице, вы понимаете? Вы помните, что с вами произошло?

– Да, я понимаю, что я в больнице, я здесь прохожу лечение, – вяло ответила я, удивляясь такому столпотворению вокруг.

«К чему такое внимание? Раньше один врач заходил по утрам и потом я лежала весь день одна, а тут целая толпа. И все заведующие отделений, и главврач, и ещё вот тот профессор, он же живет в Израиле! Я хорошо его помню. Когда я училась в мединституте, он преподавал нас на кафедре».

– Диана Сергеевна, это очень хорошо, что вы в сознании. Как вы себя чувствуете?

– Я не знаю, как я себя чувствую, – все еще ничего не понимая ответила я. – Вроде ничего не болит. Мне вкололи какое-то сильное обезболивающее либо наркотик? У меня нигде ничего не болит.

Я даже немного потрясла головой, чтобы убедиться в этом. Странно, боли нет. Раньше я не могла даже повернуть головы, чтобы не вызвать сильнейший спазм, от которого я теряла сознание.

– Со мной вроде бы все в порядке, чем вы меня накачали? Это какой-то эксперимент нового препарата?

Что? А ведь действительно всё в порядке. Какой-то вакуум в голове. Легкость. Голову вообще не ощущаю. Как будто её нет. А ведь последнее время боль становилась такой невыносимой, что я падала в обморок и подолгу просто лежала без движения в своей палате.

Почему-то я находилась в другой палате, светлой и просторной. Ко мне наклонился мой лечащий врач и сказал:

– Вы проспали три дня, и сейчас вас диагностировали. И… опухоль не обнаружена! Вы полностью здоровы! Рака нет. Как такое может случиться? Это феномен, и вы должны пройти ряд обследований, чтобы мы могли полностью убедиться в этом чудесном исцелении.