– Всё нормально… – «милый» встаёт поперёк горла. – Я сама.

– Тебя ранили из-за меня, – упрямо дёрнув подбородком, гений роет нам могилы.

Потому что не знаю, как он, а я отчётливо ощущаю свежий, с нотами сладости и чего-то восточного, аромат.

– Допустим. Но это не значит, что…

Затыкаюсь на вдохе. А кто бы не, если малолетка, которого только что считали хлюпиком, в два удара сердца ставит меня в ванну. И ни разу при этом не задыхается. А если взять за факт, что моя грудь весит как половина его, то выйдет, что гения я недооценила.

Убийственнее только то, что он залезает в ванну следом за мной.

– Обойдусь. Без. Помощи.

Да потому что мыться с ним это как бы за гранью. Особенно в свете недавних открытий.

– Не обойдёшься, – невозмутимо. – Хотя подожди…

Воскресенский выпрыгивает обратно, но даже выдохнуть с облегчением не успеваю. Гений возвращается, да не один, а с мусорным пакетом в руках.

– Это что? – поднимаю бровь.

– Защита от воды, – словно само собой разумеющееся.

Интересно, а от меня у него защита есть?

– Зачем?

Но строить из себя прежнюю няньку, стоя в одном белье на крохотном пространстве чугунной ванны – проблема.

– Милый, – всё-таки с шипением, – а скажи-ка мне, что ты собрался делать?

– А ты угадай, – фыркает он и одним движением стягивает с себя футболку.

Долбаный ты… Воскресенский! Потому что после этого он невозмутимо стаскивает джинсы, оставшись в одних боксёрах. Хотя, вообще-то, мог снять и их, раз у нас такой интим.

– Ты рехнулся, идио…

Шорох, скотч, пакет. Вместо достойного ответа стою и хлопаю глазами, глядя, как профессионально он обматывает и заклеивает простреленную руку. А потом аккуратно приподнимает её на стену, выше моей головы.

– Так точно не навредим, – поясняет Воскресенский.

И пока я прикидываюсь рыбой – бессмысленно таращу глаза и открываю рот, гений прижимает меня к стене своим телом. Классным, кстати, так что всё моё в восторге и требует продолжения. Один лишь мозг – объяснений, но он в явном меньшинстве.

– Вос-скресенский! – выдыхаю, на время забыв про руку.

Всем телом чувствую широкую грудь, подкачанный живот, предвкушаю сильные руки, что опираются по обе стороны от моей головы. И закидываю голову, чтобы поймать взгляд этого… уже не знаю кого.

– А теперь главное веселье, – заявляет малость поплывший гений.

А я… я пищу и визжу от потока холодной воды, что извергается мне на голову.