– Поздно кричать, Илон. А точнее, можешь попробовать. Здесь прессы – на каждый квадратный сантиметр. Хочешь стать звездой? Так сделай это, не стесняйся. И я заодно погреюсь в лучах твоей славы. Мне как раз софиты только на пользу. Будет мощнейший пиар-ход. Правда, я не уверен, что бизнес в сфере IT-технологий расцветёт на почве скандальчика, но я готов рискнуть, проверить и эту теорию.

Он издевался. При этом нашёптывал всю эту белиберду прямо на ухо, когда мог просто говорить, не применяя вот эти низкие шаги воздействия на эрогенные зоны.

– Оставь меня в покое, Островский, – у меня получилось сказать это с достоинством. Даже голос не дрогнул.

– Да я вроде бы тебя и не беспокою, – в зеркале я увидела, как он любовно огладил взглядом мой профиль и демонстративно поднял руки, показывая, что даже не прикасается ко мне.

Он будто не понимал, что уже нарушил границы моего личного пространства и вторгся на территорию, куда пускать его я не собиралась. Или наоборот?.. В любом случае, всё это лишнее, а мне дополнительные волнения и метания ни к чему.

– Тогда выйди и закрой дверь с обратной стороны. Это дамская комната и делать тебе здесь абсолютно нечего.

– Я выйду, конечно. Выйду обязательно. Но перед этим ответь мне на один-единственный вопрос: что ты задумала, Бояркина?

Я уже не соображала, что он от меня хочет.

– В каком смысле? – попыталась взять себя в руки.

– Хорошо. Пойдём длинным путём, – благосклонно улыбнулся он и легонько подул мне на шею. Колени опасно дрогнули. Стоять, бойцы! Мама не приказывала сдавать крепость! – Что ты здесь делаешь?

– В туалете? – обезумевший мозг искал запасной выход, но уже готов был сигануть без парашюта, рискуя разбиться вдребезги на сияющем кафельном полу.

– На выставке Белова, – уточнил Островский терпеливо.

– Картины смотрю? – пролепетала я, где-то на осколках сознания понимая, что на вопросы вопросами отвечать – гиблое дело.

– Значит, пришла приобщиться к искусству, – удовлетворённо пробормотал этот гад и, словно невзначай, коснулся губами мочки моего уха.

Кто там расписывал, как бьёт электрическим током? Врут. Это совершенно не те ощущения, но это настолько сильно, что находиться рядом с источником опасности становится невозможно.

«Беги! – заорал Песси, не высовывая нос из засады. – Спасайся, кто может!»

«Сдавайся! – хихикнул Опти. – Это будет крышесносный плен! Из каждой ситуации нужно уметь урвать самое приятное!»

– Вот что, Островский, – усилием воли я заставила себя оторваться от зеркала и сделала поворот на сто восемьдесят градусов. – Не знаю, что ты себе напридумывал, но, уверяю тебя: я пришла на выставку, а не за тобой гоняться. Слишком много чести. Сделай, будь добр, шаг назад и дай мне пройти. Меня ждут.

– Подождут, – сверкнули опасной синью Бодины глаза, а губы оказались в опасной близости от моих губ.

О, нет-нет! Только не это!