Для рабочих завода строились бараки. Был застроен бараками и участок от учрежденной заводской поликлиники с выходом из них прямо на дорогу к заводу.

Этот вновь застроенный участок стали официально называть поселок Северный. Этот адрес был и у наших домов, только под другими номерами. Дома стояли на берегу оврага, по дну которого текла Филейка.

Поселились мы на втором этаже только что построенного дома, – квартира из двух комнат и кухни. В одной комнате Кочуровы: муж, жена и ребенок. В другой – все наше семейство.

«Ж» и «М» на улице, – деревянное двухсекционное заведение общее на два дома. Еще до нашего переезда между оврагом и домами кроме туалета были построены сараи для коров и коз. Отходы людей и животных спускались в реку.

Из окна нашей квартиры на горке видна заводская поликлиника.

Второй жилой дом одноэтажный трехквартирный дореволюционной постройки. Два его окна заметны на старинной фотографии (на снимке вдали от аллеи виден торец одноэтажного дома со светлой крышей).

К нашему переезду на левом берегу Филейки уже не было ни дамб, ни трех рыбных прудов и леса. Дамбы прорыты, с прудов спущена вода, лес вырублен.

Другой, правый очень высокий берег оврага, имел крутой склон, поросший лесом из елей и пихт.

Из-под склона били родники, которые когда-то монахи использовали для разведения рыбы в трех прудах.

Мы для хозяйственных нужд воду брали из ближнего к домам родника. Мать посылала меня за водой по два-три раза в день.

Ходя за водой, не раз наблюдал странных людей, шедших от реки Великой, как на праздничной демонстрации.

Узнал, что рядом с родником находится могила Святого отца Стефана. Паломники заполняли бывшую там могильную горку и совершали какой-то поминальный ритуал.

Заборчик из двух досок над землей и навес на четырех столбиках над родником, из которого я брал и носил домой воду, были местами постоянного посещения.

Так как наш дом находился от могилы в ста метрах, то я часто бывал на этой возвышенной площадке. Про себя отмечал по каменным торчащим из земли остаткам наличие когда-то или квадратной стенки, или фундамента. То есть там когда-то было небольшое сооружение.

Мне, школьнику и комсомольцу, в голову не приходило объединить слова «могила», «памятник», «святой» и «паломники». Могилой отца Стефана мы не интересовались.

Только позднее я понял, что этот квадрат был фундаментом могильного памятника, который был воздвигнут на месте сноса кельи и обретения могилы преподобного Стефана Филейского.

Свидетелем ужасного зрелища я стал летом 1956 года.

С легкими мыслями поздним вечером возвращался домой. Услышал, что на могиле работает мотор.

Завернул посмотреть.

Бульдозер сносил могилу отца Стефана. Стояли три женщины, стараясь подобрать все, что выгреб бульдозер.

Я не стал смотреть на это мероприятие и ушел домой.

Монастырская Филейская аллея

На следующий день узнал, как поступили почитатели с останками будущего канонизированного святого.

Желая сохранить святые мощи преподобного Стефана Филейского, они перенесли их на Филейское кладбище.

Однажды я пришел за водой на родник и застал там паломницу, которая сказала мне, что вода, которую я пью, святая.

Она говорила, чтобы я при наполнении ведер читал молитву «Отче наш, иже еси на небеси…», и обещала, что Бог вручит меня Ангелу хранителю.

Странно, но это наставление всегда вспоминалось при походе за родниковой водой.

Получается, что почти восемь лет я пил святую воду.

Через много лет, любопытствуя в Интернете, узнал много подробностей о жизни скончавшегося в 1890 году и погребённого в основанной им обители рядом с Успенской церковью отца Стефана.