– Пасут твоего Марецкого, Толик, – сообщил он, обращаясь к Китайгородцеву. – Двое на чёрной «Тойоте». Месяц назад объехали всю округу, интересовались Марецким и его предками. Сами они из Москвы. Ни разу никому толком не представились, только однажды назвались телевизионщиками.

– В чём их интерес?

– Не знаю, Толик, – честно признался Костюков. – Вот никто – ты понимаешь? – никто не смог вспомнить ни одного конкретного вопроса. Всё как-то в общем, но непременно – с выходом на Марецкого. Вроде как спрашивали про Тишковых, а подразумевали твоего композитора.

– Версии? – подал голос до сих пор молчавший Хамза.

И воцарилась пауза. Версий не было. Не от чего отталкиваться.

– Готовят Марецкому бяку? – неуверенно высказал предположение Костюков.

– Тогда зачем им по сельским кладбищам шастать? – пожал плечами Хамза.

Хорошего начальника всегда отличает способность поставить перед подчиненными вопрос так, что ответ подразумевается сам собой.

– Они хотят перебросить мостик в прошлое, – сказал Китайгородцев. – То есть Марецкий интересует их не сам по себе, а как наследник рода Тишковых.

«Наследник» – это было хорошее слово. От него уже можно было отталкиваться.

– Вот! – удовлетворенно сказал Хамза. – Наследственные дела! Очень даже возможно. Обратите внимание: до недавних пор Марецкий и знать не знал, что он – потомок графского рода. И никто ни Марецким, ни его предками не интересовался. Но вот тайна его благородного происхождения раскрыта. Он нанимает себе телохранителя. С чем это связано? А с тем, что Марецкий – наследник. Может, ему там что-то причитается. Сам он ничего не говорит. Но направление, я думаю, мы выбрали верное. Давай, Китайгородцев, свои предложения. Всё-таки это твой подопечный.

– Надо без особого шума, не ставя пока Марецкого в известность, по его родне пройтись. Выслушать их рассказы друг о друге, о застарелых обидах. У каждой семьи есть свой скелет в шкафу. Начать, пожалуй, стоит с самых дальних родственников…

– А почему бы не с его сестры?

– Она умерла, – сказал Китайгородцев.

– Как – умерла? – опешил Хамза. – Когда?

– Я не знаю. Марецкий мне сказал…

– Толик, я своими глазами читал объективку на Марецкого. Сестра его жива-здорова, живёт в Москве, у неё в собственности свой магазин дорогой одежды на Кутузовском.

В принадлежащем Инне Марецкой магазине женское нижнее белье стоило тысячу двести долларов, простенькое, на взгляд Китайгородцева, платьице – четырнадцать тысяч, а кружевной платочек размером со школьную промокашку – сто семьдесят пять. Китайгородцев осмотрел платочек с сомнением, присущим людям, которым такие вещи не доведётся покупать никогда.

– Вас ждут, – сказала ему девушка, вынырнувшая откуда-то из-за увешанных тысячедолларовыми тряпками стоек.

Через недлинный коридор она проводила Китайгородцева в крохотную приёмную и открыла дверь кабинета.

В кабинете не было никого, кроме высокой женщины в безупречном деловом костюме. Не очень-то она была похожа на Игоря Марецкого, но сестру своего подопечного Китайгородцев признал в ней сразу.

– Здравствуйте, – сказал ей Китайгородцев. – Рад вас видеть.

Эту фразу он произнес почти непроизвольно. Потому что хотел сказать ей, что очень рад видеть живой и здоровой, ведь с подачи Марецкого до недавних пор числил её среди тех, кого с нами уж нет.

– Здравствуйте, – ответила она с сухостью, устанавливая дистанцию между собой и собеседником. – Присаживайтесь, пожалуйста. Чай? Кофе?

– Нет, спасибо.

Она смотрела выжидательно.

– Я работаю в охранном агентстве «Барбакан», – сказал Китайгородцев. – Недавно ваш брат, Игорь Александрович Марецкий, обратился к нам с просьбой предоставить ему телохранителя.