– Проверяем, – сказала наконец женщина. – Музейное дело неспешное. Потому мы всем и отвечаем: пусть эксперты сначала разберутся, потом сможем что-либо сказать.

– А кому вы так отвечаете? Интересовался кто-то?

– Люди любопытствовали. У директора нашего, Андрея Андреевича, спрашивали.

– Кто?

– Я не знаю. Приезжали какие-то люди из Москвы. Хотели фильм снимать.

– Про ваш музей?

– Зачем про музей? Про род Тишковых.

– Мужчины были? – сразу же догадался Костюков.

– Да. Двое.

Кто бы сомневался. Вот они под каким соусом сюда прикатили. Фильм снимать. Легенда настолько удобная, что не подкопаться.

– Ну, и как? – осведомился Костюков. – Работа у них успешно продвигается?

Хотя ответ он знал заранее.

– Никак она у них не продвигается, – оправдала его ожидания смотрительница. – Не получилось.

– Почему?

– Андрей Андреевич не согласился.

– Почему? – повторил Костюков.

– Я не знаю, – поджала губы женщина, демонстрируя нежелание далее обсуждать эту тему.

Что-то там такое было, о чём она знала, но чем не хотела делиться со случайным человеком.

– Строгий он у вас, наверное, Андрей Андреевич, – сказал Костюков.

– Он у нас хороший. Замечательный, можно сказать, человек.

– А поговорить с вашим замечательным человеком я могу?

– У него на первом этаже кабинет. Как по лестнице вниз спуститесь, так сразу налево.

Оформление директорского кабинета одновременно и озадачило, и обрадовало Костюкова. Над столом красовался портрет российского президента, а напротив, как раз над входной дверью, висел портрет Ленина. Вот это-то и вдохновило Костюкова. Он любил общаться с людьми осторожными, понимающими, что жизнь – штука сложная и произойти в ней могут самые разные метаморфозы.

Сразу показывать свое удостоверение Костюков не стал.

– Я из охранного агентства «Барбакан».

Только после этого выложил удостоверение. Андрей Андреевич тотчас же посуровел и подобрался. Стало ясно, что разговор у них получится.

– Служебное расследование, – сказал Костюков веско. – Открылись некоторые факты. Требуется ваша помощь.

Андрей Андреевич чуть склонил голову, изъявляя готовность помочь.

– Фамилия Марецкий, как я понимаю, вам известна, – продолжал Костюков. – Но нас интересует не он, а люди, которые приезжали к вам недавно с намерением снимать фильм о роде Тишковых.

Что-то похожее на тень пробежало по лицу Андрея Андреевича.

– Кто они? – спросил Костюков. – Откуда? О чём с вами говорили?

– Телевизионщики. Для канала «Культура» стараются.

– Они вам свои координаты оставили?

– Нет.

– А представились? Имена свои назвали?

– Нет.

– То есть кто они и откуда, вы сказать не можете?

– Не могу, – подтвердил осторожно Андрей Андреевич. – Только то, что они сами мне сообщили.

У него был вид человека, вдруг обнаружившего себя на одинокой зыбкой кочке среди топкого болота, в котором брода нет и где так легко утонуть, стоит лишь сделать шаг в сторону.

– Нам известно, что вы им отказали, – сказал Костюков.

Андрей Андреевич был неприятно удивлен осведомлённостью собеседника.

– Не то чтобы отказал, – произнёс он неуверенно.

– А причина в чём? – напористо спросил Костюков.

– У нас тут тихое место. Зачем какие-то телевизионщики? Суета одна.

Не хотел Андрей Андреевич объяснять причину своего отказа.

– Извините, но так у нас беседа не получится, – сообщил ему Костюков. – Вы поймите, что идет доследственная проверка. Сейчас я к вам пришёл почти как частное лицо. Мы тут с вами сидим, кофе пьем…

Никакого кофе они не пили, конечно, и Андрей Андреевич, обнаружив собственную промашку, расстроился ещё больше, но Костюков продолжал, не обращая внимания на состояние своего собеседника: