- Я всё вам отдам, - обещаю, чувствуя сквозь тонкую ткань его обжигающие пальцы.

- У тебя столько нет, девочка.

- Я заработаю.

- В твоем морге так хорошо платят? — усмехается человек, от которого веет силой и пахнет селективным парфюмом с терпкими нотками.

- Прошу вас. Я буду намывать ваш особняк от ступеней до крыши. Я работы не боюсь.

Он отступает на пару шагов и смотрит. Долго. Пристально. Раздевает взглядом. Оценивает. Ему не нужна прислуга.

- Аня, слушай меня внимательно! Я повторять не буду.

Подлетает ко мне, хватает за подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза. Они прожигают дыру в душе. А еще эти губы, чувственные и капризные. В горячечном мозгу проносится безумная мысль. Я хочу, чтоб он меня поцеловал. Горячо. По-настоящему. Как никто и никогда меня не целовал. Сглатываю слюну, прогоняя наваждение. Он отпускает меня и продолжает:

- Твой братик проиграл тебя в "Техасский холдем".

Смотрю на него с ужасом.

- Как в двадцать первом веке можно проиграть человека?

- Можно, - бросает он и идет к верстаку. Стук каблуков с металлическими набойками наполняет пространство и отдается в ушах, дополнив бешеное биение моего собственного пульса.

Как бы я ни вертела головой, увидеть, что он там делает, не могу. Возвращается спустя пару минут, держа в руке здоровенный охотничий нож.

Присаживается рядом со мной на корточки, вновь смотрит прямо в глаза и ухмыляется, демонстрируя ровный зубной ряд с заостренными клыками. Засовывает лезвие, которое еще не успело нагреться от его рук, под мою футболку и медленно ведет к вороту. Мне сначала кажется, что нож режет тело, а потом понимаю, что лезвие пожирает только ткань, которая ведет себя словно масло.

Теперь меня вообще ничего не скрывает от изучающего, пристального взгляда. Бесстыдно рассматривает мою грудь в стареньком бюстгальтере.

Острие ножа плавно скользит от локтя до запястья. Щелк. Рука свободна. Еще один щелчок, и вторая стяжка падает на пол. Так громко бьется о голый бетон, что уши закладывает.

- Не трясись уже! – прикрикивает Ярослав. - Я тебя не трону. Не обижу и насиловать не буду. Успокойся, а то у тебя совсем голова от страха не варит.

Берет стул и садится напротив. Закидывает ногу на ногу и сцепляет пальцы на колене; большие пальцы соединены. Красивые руки. Этот человек, не моргнув глазом, порежет меня на лоскутки, а я думаю о невероятной длине его пальцев. Ты помутилась рассудком, Аня.

- Аня, ты успокоилась? — уточняет он, пытая меня своим взглядом, от которого не укрыться.

Я киваю, изо всех сил пытаясь угомонить всхлипы. Его явно раздражают мои слезы.

- Да, — лепечу немыми губами.

- Не страшно в морге работать?

- Нет,- мотаю головой, потихоньку растирая затекшие запястья. - Живых надо бояться.

- Это точно, - улыбается он. Идеально ровные белоснежные зубы, а улыбка звериная. - Ты теперь моя. Считай, что я тебя купил. Как вещь. Понимай, как хочешь. Попытаешься сбежать, будет плохо. В первую очередь твоему братику. Я ему, сама понимаешь, куда вставлю паяльник. Решишь накапать ментам, тоже будет плохо. Но! Если ты будешь хорошей девочкой, у тебя все будет супер. Шмотки, какие хочешь, на «Бентли» последней модели будешь кататься и отдыхать на самых дорогих курортах. Этот город станет твоим.

- Как мне быть хорошей девочкой? - спрашиваю я.

- Правильный вопрос. Ты же не дурочка. И не мученица. Мне это нравится. Мне нужна жена. Красивая, успешная и послушная. Та, которая родит мне здоровых детей.

- Почему я?

- Так карта легла. - Тянется ко мне и проводит пальцем по щеке. - Ты мне понравилась. Ты хорошо меня поняла?