Он ни разу не причинял такой боли, не душил меня. Он казался монстром, но всё познается в сравнении. Сейчас мужчина кажется спасителем, лишь бы оказался рядом.

А может…

Вдруг это он их прислал? Напугать меня? Так ведь Измаилов говорил о долге, я хорошо помню. Что перекупит, а потом пришлёт своих людей, подталкивая к нужному решению.

Он это сделал?

Моя плата за своенравия?

– Нет!

Я пытаюсь кричать, когда мужчина тянется к моей блузки. Отбиваюсь, пока щеку не обжигает ударом. Кожа горит, пока на мне рвут ткань, пуговицы разлетаются в стороны, котятся по полу.

Такое впечатление, что я за всем со стороны наблюдаю, мое сознание разрывает. Я не чувствую, как холодная рука прикасается к моему телу, снова давит на шею. Как ладонь скользит по телу, вызывая рвотные позывы.

Мои руки перехватывают, не дают отбиться. Я не могу остановиться, кручусь, невзирая на страх новой боли. Если я проиграю – это конец. Они же… Они…

Затылок пульсирует, только спустя несколько секунд накрывает болью. Всё темнеет, меня утягивает в пустоту, топит, сжимая лёгкие, перемалывая меня в пыль.

– Блядь, - кажется, я пнула одного из них. – Не выделывайся, всё равно трахнем.

– Пустите. Вам… Вас за это…

– Кто нам что-то сделает? Твой папаша сам тебя отдал. Обещал, что будешь смирной девкой.

Папаша?

Кто…

– Измаилов!

Я готова перечислять любые фамилии, лишь бы они узнали их, слышали, не стали ввязываться. Лицо царапается о пол, оказывается, я полностью лежу на нём. Сжимаюсь, лишь спустя время понимаю, что меня больше не трогают.

– Вы знаете Измаилова? – выдавливаю сквозь всхлипы, до крови кусаю губы. – Он вас за такое убьет.

– Че ты чешешь? Измаиловы с такими не шастают.

– Я… Я его, - замолкаю, потому что нет ни одного определение тому, кто мы друг другу. Хоть что-то, во что эти ублюдки могут поверить. – Я девочка Шамиля, меня нельзя трогать.

Я из последних сил хватаюсь за реальность, хотя темнота цепляется в меня когтями, тянет за собой. Нельзя, нужно до последнего бороться, иначе они не остановятся.

Мужчины переговариваются между собой, но я ничего не разбираю. Но не трогают! Отходят подальше от меня. Они знают Шамиля или его братьев, не спешат.

– На, - мне бросают мою сумку. – Давай, набирай его. Проверим правду ли ты говоришь.

Только номера у меня нет.

И надежды на спасение – тоже.

22. Глава 10. Аниса

Я трясущимися пальцами нахожу телефон, не могу с первого раза ввести пароль. Как я теперь выкручусь? У меня не будет времени позвонить ни в полицию, ни искать номер Шамиля.

Я лишь слепо надеюсь, что сейчас он появится, как герой в глупых мелодрамах. Спасёт меня и больше никому не позволит прикасаться ко мне. Даже если сам это всё устроил – пускай. Я уже на всё согласна, любой протест погас вместе с пощёчиной.

Измаилов? Хорошо, никаких проблем, я понимаю. Он выполнил свою угрозу, он меня сломал. Жестоко и незаслуженно, но реально. Я больше не буду сопротивляться, всё поняла.

Не он? Но согласится помочь? Хорошо, Господи, хорошо. Всё хорошо, что может вырвать меня из рук этих отморозков.

Я сжимаюсь, когда бритоголовый подходит ко мне. Пинает меня в щиколотку, наклоняется. Время неумолимо утекает сквозь пальцы, а я ничего не могу с этим поделать.

– Ну? Чего ждёшь?

– Я же говорил, - отзывается второй, поглаживая ремень. – Пиздит она. Давай трахнем и всё?

– Нет! Нет, я набираю…

Тычу пальцами по экрану, открываю не то приложение. В голове – пусто, никакого решения. Почему я не спросила его номер на всякий случай? Почему Шамиль не узнал мой?

Но…

Он узнал!

Я судорожно листаю сообщения, молюсь, лишь бы не удалила то смс Шамиля впопыхах. Я заблокировала его номер, сменила сим-карту, но ведь телефон старый, должно хоть что-то остаться в памяти.