– Не смей меня касаться, – шиплю я на грани истерики, тянуть к его лицу ногтями в попытках расцарапать.

Виталий перехватывает мои руки, вжимая их в стол.

– Тише, куколка. Ты ещё успеешь расцарапать мне спинку, пока будешь кричать от удовольствия. Я трахну тебя так, что тебе и не снилось. Будешь просить добавки при каждой нашей новой встрече! 

7. 07

Прикосновения Виталия по-хозяйски наглые и грубые. Запястья немеют от болезненного крепкого захвата, но я не оставляю попыток вырваться. Его губы нападают на мои с каким-то агрессивным напором, словно это я виновата в его разногласиях с братом. Быть может, он действительно так считает.

– Надоела брыкаться, – рыкнул Виталий, дёрнув мои волосы.

Вскрикнула, выгибая спину и застыла, понимая, что своими действиями я причиняю себе больше вреда, чем пользы. Силой мне его не побороть, так может получится хитростью? В момент, когда он снова впивается в мои губы, я не отталкиваю. Позволяю ему по-хозяйски исследовать мой рот, хоть толком и не отвечаю. Это работает. Озлобленный голодный зверь теряет бдительность, высвобождая мои руки из железных тисков его пальцев. Отвращение захлёстывает с головой. Онемевшими пальцами скольжу по гладкой поверхности стола, пытаясь найти предмет для удара. Сердце громыхает в груди на запредельной скорости, отдаваясь тяжелым гулом в ушах. Я не могу сейчас проиграть. 

Разрываю поцелуй, призывно подставляя шею. Мерзавец ведётся, с рыком скользит по нежной коже, прикусывая её губами, а я тем временем пробегаю глазами по  окружающим нас предметам. 

– Так и знал, что ты тоже хочешь! Ты всегда дразнила меня, сучка! Дразнила и сбегала к брату, – шипел он приглушённо. – И сегодня с меня глаз не спускала. Думал, я не замечаю? 

Настольный светильник мне не поднять одной рукой, по крайней мере незаметно. А больше ничего. Наглые пальцы забираются мне под юбку, намереваясь стащить  трусики. По спине проносится холодная волна страха. В полном отчаянии хватаюсь за торчащие из канцелярского стакана ножницы, разжимаю полотна и со всей силы, на которую только способна, бью в затвердевшее от напряжения плечо.

– Сука! 

Виталий дёргается в сторону с громким воплем. Зажимает кровоточащую рану, шокировано хлопая глазами. Понимаю, что нужно бежать, пока мне не свернули шею, но даже с места пошевелиться не могу. Ужас от осознания произошедшего сковывает мышцы железными оковами, впивается в горло колючей проволокой. Ножницы выпадают из рук. Звук от падения приводит в чувства. Вздрагиваю и срываюсь с места, прямиком к двери. 

– Стоять! – шипит Виталий и подрывается следом.

Осталось лишь пара шагов и я дотянусь до ручки двери, вырвусь в коридор. Меня опережают снаружи. Дверь открывается и в комнату стремительным шагом врывается Даниил.

Медовые глаза метают молнии, пока он оценивает обстановку. Хватает мою руку и притягивает к себе, закрывая от старшего брата. Не сложно догадаться, что именно тут происходило. Я растрёпана, платье скошено и помято, а моё бешеное дыхание смешанное с бесконтрольными всхлипами, кричит о случившемся гораздо громче любых действий.

– Что с рукой? – спрашивает холодно, поворачивая мою ладонь кверху.

Непроизвольно дергаюсь, пытаясь высвободиться. Не позволяет, крепче сжимает пальцы. Рассматривает рваный порез, который, по всей видимости, я нанесла себе во время удара. Даже не почувствовала боли.

– Твоя бешеная шлюшка мне плечо проткнула, – рявкает Виталий.

Глаза Даниила гневно сужаются, когда он поворачивается  к брату, в них плещется звериная ярость.

– Выйди, – приказывает мне. Холодно и безапелляционно.