Даниил хмурится, глядя, как мы поднимаемся из-за стола. Подходит к матери и подаёт ей в поддержку руку. Наши взгляды пересекаются – Дэн не горит желанием оставлять меня и мать наедине.

– Я провожу. 

Мы вместе доходим до комнаты Маргариты Вячеславовны. Хотя на комнату это помещение мало чем похоже. Скорее нечто среднее между больничной палатой и уютной спальней. У широкой кровати расположена аппаратура с кучей рычажков и кнопок, возле окна этажерка с лекарствами.

– Спасибо, дорогой, – благодарит сына мать, с явным намерением выпроводить его из комнаты. – Поговори с Виталей, он весь уже извёлся со строительством этой площадки.

– Пока он не предложил мне ни одной годной идеи, которую можно было поддержать. 

Дэн подходит ко мне, притягивая за талию к своему сильному телу и целует прямо в губы. Поцелуй короткий, но я всё равно сбиваюсь с мысли, теряюсь в мимолётном пьянящем ощущении его близости. Чувствую лёгкое прикосновение до моей шеи, в то время как губы уже рядом с ухом, шепчут мне:

– Не болтай лишнего, Диана.

Отстраняется. Его холодный тон остужает, возвращая в жестокую реальность, где я лишь игрушка, которую дёргают за верёвочки. Что ж, не привыкать.

– Увидимся с саду, любимый, – воркую в ответ.

Взгляд Даниила на секунду вспыхивает, уголки губ иронично приподнимаются, затем он разворачивается и выходит из комнаты. 

Маргарита Вячеславовна задумчиво смотрит за закрывшуюся дверь, казалось бы, ничего не замечая. Затем устало ложится на свою кровать и поднимает на меня вымученный взгляд. Сейчас она выглядит совершенно иначе. Словно увядающий от засухи лепесток в миг иссыхает и скручивается, готовясь сорваться вниз.

– В первую очередь, я хочу перед тобой извиниться.

– Ну что вы...

– Диана, прости меня, – твёрдо перебивает она. – Я уже сотню раз пожалела о том, что наговорила тебе в тот вечер. Я сильно испугалась за сына и едва успела похоронить мужа.

Закрываю глаза, с болью вспоминая её отчаянные обвинения и крики.

«Ты! Это всё твоя вина! Да откуда ты только свалилась на нашу голову! Оставь моего сына, слышишь? Если у тебя есть хоть капелька той большой любви, которую так рьяно доказываешь всем, уйти из его жизни!»

– Я всё понимаю.

– Ты и мой сын ведь не вместе?

Вопрос заставляет меня замереть на месте, улыбка спадает с губ.

«Не болтай лишнего, Диана...»

– Вместе, – говорю твёрдо и, надеюсь, убедительно.

Маргарита Вячеславовна склоняет голову и грустно улыбается.

– Как бы я хотела, чтобы это было так, – печально произносит она. – После того, как ты оставила Даниила, он пропал. Словно умер при жизни. Защитил диплом и уехал на север. Намеренно искал работу подальше,  пытался забыть... Я гордилась своим сыном. Ты ведь видишь каких высот он смог достичь. Сейчас у него есть всё, кроме сердца. Потому что его сердце осталось с тобой. 

Тяжело слышать подобные слова от умирающей женщины. Опускаю глаза и не знаю, что на это ответить.

– Если бы вы действительно были вместе, он стал бы прежним. Я не сомневаюсь, что ты вернула бы ему частичку себя, ту что он навсегда потерял после вашей разлуки...

– Маргарита Вячеславовна... – стараюсь найти оправдания, что затмят её проницательность. – Мы не так давно вместе...

– Спасибо, что позволяете мне верить, – улыбается, закрывая глаза. – Но от тебя мне нужно большее. 

– Что?

– Пообещай мне, что вернёшь Даниле ту частичку себя, что он потерял. По-настоящему, для вас двоих, а не для меня.

– Но ведь я...

– Пообещай, – тверже настаивает она.

– Обещаю, – сглатываю. 

Понимаю, что хочу этого не меньше, чем мать Даниила. Но смогу ли я пробить толстую стену недопонимания, что выросла между нами за всё это время?