Господин N, увидев, что поезд приближается, примерился.
Сказав: «Будь что будет!» – он набрал в грудь побольше воздуха и приготовился спрыгнуть вниз на рельсы.
Машинист поезда к тому времени довольно далеко зашёл в своих грёзах о блондинках.
«Ну всё, хватит, стой!» – воскликнула ведьма Лиза и топнула ногой, весьма возможно, отдавив кому-то пальцы ног или пятки, ненадёжно упрятанные в башмаки.
Машинист, движимый необъяснимым порывом, резко нажал на тормоз.
Поезд сильно тряхнуло. Сначала вперёд, а потом чуть слабее – назад. Наконец, он остановился.
Пассажиры посыпались друг на друга, как спелые сливы с дерева.
«Да что же это? – вполголоса испуганно переговаривались они, – Это ведь уже в третий раз».
В мире повисла пауза.
«Да что это я? – подумал господин N, выдохнув из лёгких воздух, – что это я, в самом деле? У меня-то ведь тоже есть любовница и, притом, уже очень давно. Пойду-ка я домой», – и отошёл от края платформы, теперь уже окончательно. Спустившись вниз по лестнице, он пошёл, насвистывая, в сторону домов, белевших на горизонте.
«Да что это я? – подумал машинист, – с чего это я затормозил вдруг?»
«Уважаемые пассажиры! – объявил он по радио, – Прошу прощения за доставленные неудобства, сейчас поезд будет отправлен».
И поезд тронулся!
«Ну, наконец-то! – проворчала ведьма Лиза, – А то так никогда никуда не доберёшься! Впору приводить в порядок свою старую метлу!»
Тут злополучный поезд наконец подъехал к станции, его ещё раз напоследок тряхнуло, и он остановился. Двери вагонов открылись, и все пассажиры, облегчённо вздохнув, поспешили вырваться на свободу.
Ведьма Лиза вышла вместе со всеми, прошла, прихрамывая то на правую, то на левую ногу, вдоль всего состава и внезапно элегантно растаяла в воздухе, успев игриво подмигнуть машинисту, которому она показалась шикарной длинноногой блондинкой.
После исчезновения Лизы ещё какое-то время слышалось её добродушное ворчание: «Да что это я, в самом деле? И с каких это пор я взялась помогать людям?»
СЕРЁГИНА ЛЮБОВЬ
Серёга работал в мастерской по ремонту всякой всячины. Ловким движением руки он мог превратить сломанный зонтик в набор вязальных спиц, а старую кожаную куртку – в одиннадцать с половиной кожаных ремней. В общем, Серега был типичный «мастер на все руки».
Мастерская по ремонту всякой всячины состояла из двух смежных комнат. В одной из них находились швейная машинка и паяльник. Ими заведовал сам Серега. А вот в другой стоял новый копировальный аппарат, с которым управлялся некто Михалыч – высоченный грузный детина неопределённого возраста, голосом зычный и слухом чуткий.
Поскольку Серега обитал в ближайшей ко входу в мастерскую комнате, то и посетителей принимать выпало именно ему. В это время Михалыч блаженно спал и видел сны, выводя носом замысловатые трели в комнате по соседству. Но… стоило прийти человеку, желавшему сделать копию какой-нибудь очень важной (или совсем не важной) бумаги, как Серёга произносил вполголоса заветное «Ми-ха-лыч», и тот вырастал как из-под земли, без малейших признаков заспанности на лице, словно и не думал отвлекаться от дела всей своей жизни, а караулил под дверью, прислушиваясь к любому шороху и скрипу.
Делом всей жизни для Михалыча было ксерокопирование. И неспроста. Именно на этом незамысловатом процессе держался весь их с Серёгой совместный бизнес. Ибо…
Ибо, не будь у них копировального аппарата, они бы давно уже прогорели.
Посудите сами. Не так уж много найдется на свете желающих переделать свои зонтики в вязальные спицы, а если таковые и найдутся, то, скорее всего, это седовласые пенсионерки, с которых взять за это деньги не придет в голову даже самому алчному человеку.