Умом я понимала: если не справлюсь, Островский погонит меня в три шеи. А поэтому я старалась. Безусловно, я всегда могла вернуться к Петюнину – ещё не поздно. Но для этого нужно было провалиться по всем статьям и окончательно разочаровать Островского. А я, хоть и чувствовала себя не в своей тарелке, сдаваться не собиралась.

Что я не видела в «Скрепочке» у Петюнина? А здесь открывались совершенно другие перспективы, Лерочка права. К тому же, меня очень сильно грела цифра моего оклада. И этот фактор перевешивал всё остальное.

Во-вторых, к Островскому присматриваться было бесполезно: почти сразу стало понятно, что сердце его, мозги и все остальные части тела уже заангажированы совершенно другой блондинкой[1].

Она действовала на него, как красная тряпка на быка. Видимо, именно поэтому надела платье соответствующего цвета, которое выглядело не хуже мулеты в руках опытного матадора.

За ними наблюдать – всё равно что кино смотреть. А поэтому я слегка расслабилась, а позже даже получила укол адреналина, когда делала ставки на аукционе: господин Островский хотел выиграть картину для своей прекрасной дамы, которая на это великое мероприятие пришла в сопровождении другого мужчины.

Я с ужасом, до головокружения, наблюдала, как они швыряются деньгами и мысленно вела подсчёт, как можно найти им другое применение. Ничего с собой поделать не могла – увы.

Лерочка бы сказала: мой рациональный ум не справлялся с бесполезными, на мой взгляд, тратами. Картины и впрямь хороши, но не настолько же?..

Наверное, чтобы не считать чужие деньги и не умирать от ужаса, на что их тратят, надо либо родиться в богатой семье, либо удачно выйти замуж и научиться расставаться с капиталами так же легко, как это делали мужчины. Да и женщины тоже, если уж совсем честно. Но мне эта лёгкость сносила голову. Я чувствовала себя скрягой и жмотихой, хотя, наверное, выглядела, как слегка ошалевшая зайчиха, приготовившаяся к зиме.

В общем, испытание боем я выдержала, была зачислена в штат и отлично справлялась со своими прямыми обязанностями.

Мы даже притёрлись с господином Островским и научились сосуществовать мирно. В какой-то момент я перестала его раздражать, и он вполне благосклонно отнёсся к моим организаторским талантам. Подозреваю, дело было не только в этом.

Богдан Артёмович был по уши влюблён и других девушек не замечал.

– Какая жалость! – посетовала Лерочка, которая чутко держала руку на моём пульсе и жадно, с интересом слушала мои простецкие новости «с полей». – Такой экземпляр! Такая фактура! И очень нам подходит, заметь!

– На чужой каравай – рот не разевай, – философски заметила я. – Зачем мне чужой мужчина? К тому же, влюблённый? Да и я, честно сказать, не особо им впечатлена. Ну, хороший, да. Красивый – признаю. Но это как смотреть кино, где идёт киношная жизнь, а я нахожусь по другую сторону экрана.

– Ну, ничего! – не унывала подруга. – Окружение у него отличное, глядишь, и нам кто-то подойдёт. Ты главное – смотри в оба, не пропусти!

Я Лерочкины слова слушала в пол-уха. У меня заботы были посерьёзнее, чем искать избранника. В моём понимании мужчина рядом – это по любви, а любовь я себе как бы позволить не могла. Не сейчас. А все отношения по расчёту я считала неправильными. Сказывалось очень правильное воспитание.

Но, как говорят, судьбу не выбирают. А то, что происходит с нами – это череда закономерностей, которые нам только кажутся случайностями.

Ты ничего не ждёшь. Живёшь себе спокойно, работаешь, покрываешься плесенью рутины, и тут приходит очень звонкое слово «вдруг». Дзынь! – и мир переворачивается, меняется, чтобы никогда больше не стать прежним.