– Почему ты не хочешь остаться? – каждый раз спрашивал он, я отмазывалась, не желая рассказывать правду. Мне хотелось, чтобы отношения наши не переставали быть игрой, дерзкой перепалкой, заканчивающейся агонией страсти. По крайней мере я воспринимала все происходящее именно так. Отшучивалась, стараясь его задеть. Меня заводило, когда он злился, да и его тоже, если уж по правде. Но как-то раз он спросил:

– Ты вообще кем меня считаешь?

Я рассмеялась, качая головой:

– Что за глупые вопросы, – ответила ему, – мы с тобой столкнулись на какое-то время, как два осколка в космосе, между нами невероятное пламя, и мы им наслаждаемся. Неизбежно в какой-то момент мы снова разлетимся, так к чему все эти разговоры?

Вот она, выскопарность слога, полученная от Стендаля, Бальзака и Мопассана. А я, между прочим, говорила от души, не пытаясь набить себе цену.

Но в тот раз, конечно, перегнула палку. Леха промолчал, а я решила, что вопрос закрыт. Однако оказалось, все куда сложнее, и вскоре я в этом убедилась.

Прошло еще два месяца, я ездила на учебу, а потом встречалась с Лехой. Каких только причин для отлучек я не придумывала, даже решила вступить в какой-нибудь институтский комитет, чтобы списывать на него свое отсутствие. Но это оказалось ненужным. Судьба сделала мне подножку, когда я не ждала, и все разом полетело в тартарары.

В тот день матушка собиралась встретить на вокзале старую подругу, проводить ее до дома и посидеть в гостях. Обрадовавшись тому, что у меня свободный вечер, я отправилась на встречу с Лехой, назначив ее далеко от моего места жительства. Мы встретились и пошли к машине, она стояла во дворе, и вот там столкнулись с мамой и ее подругой.

Картина была хлеще, чем в "Ревизоре". Замерли все. Пока я придумывала, что сказать, матушка пришла в себя.

– Милана, кто этот мужчина? – по всей видимости, она начала смекать, что к чему. Не успела я и рта раскрыть, как Леха заявил:

– Мы с Миланой встречаемся, она прекрасная женщина и восхитительная любовница.

Я до того обалдела, что забыла и о маме, и о ситуации, просто уставилась на него с открытым ртом. Он не изменился в лице, словно происходящее не являлось чем-то из ряда вон выходящим, и он не рушит сейчас мою жизнь. Матушка и ее подруга тоже обалдели и рты открыли, правда, первая очень быстро пришла в себя, покраснела и высказалась:

– Да как вы смеете?.. – поймав мой взгляд, осеклась. – Милана, это правда?

Впервые в жизни я не нашлась, что ответить, боясь, что любое слово усугубит ситуацию. Впрочем, говорить ничего и не надо было, мама поняла, что никакой это не розыгрыш, и начала хватать ртом воздух, подбирая слова.

– Ты немедленно пойдешь со мной, – она схватила меня за локоть, а Леха аккуратно придержал за второй. Я уставилась на мужчину, этот мерзавец учтиво заметил:

– Зачем так реагировать? В конце концов, мы встречаемся не первый месяц.

Я пыталась понять, почему он так со мной поступает? Матушка тем временем, не выдержав и забыв, видимо, о том, что она православная христианка, залепила мне пощечину, добавив несколько ругательных слов. Я, в отличие от нее, вспомнила православные устои, потому со смирением подставила вторую щеку. Это, кажется, только усугубило ситуацию. Мама вырвала меня из рук Лехи, который несильно противился и даже подпихнул меня в ее сторону. Вскоре я была дома, заперта в комнате. Лежала на кровати и злилась. По большей части на Леху. Ведь он видел, что происходит, и вместо того чтобы подыграть, все испортил. И сделал это специально. Я силилась понять причину, ведь все было так хорошо. В конце концов, пришла к выводу, что надоела ему, и он просто воспользовался ситуацией.