- Только у меня условие, Вадим Павлович. Нигде не будут фигурировать мои фотографии.

- Легко, Алиса! Гарантирую Вам загадочность.

3. Глава 2 – Смерть за спиной просветляет

Перед тем, как зайти в палату к отцу, дожидаюсь его лечащего врача.

- Какой прогноз?

- Прогнозов больше нет. Метастазы... Лимфоузлы поражены. Теперь только ждать, какой из органов откажет первым. Вероятно, печень.

- Сколько осталось?

- До полугода. Но, на самом деле, гораздо меньше.

- Всë же было под контролем!

- Всë бы и было под контролем, Демид Альбертович. Но опухоль поразила оба яичка. А Альберт Маркович отказался от удаления. Лучевая терапия не дала необходимого эффекта.

- Господи... - от ужаса у самого всë к хренам сжимается. - Кастрация или смерть?

- Страх кастрации у мужчин очень силен, и они всегда надеются на менее радикальные меры. Сначала лучевая терапия давала неплохой эффект. В какой-то момент нам показалось, что мы достигли ремиссии. Но раковые клетки креативны. Они вышли в кровоток. Стресс ускорил развитие болезни. А Альберт Маркович пропустил несколько плановых обследований, запустив ситуацию.

- Ясно. Болевой симптом?

- Он на морфиносодержащих препаратах.

- Я зайду?

- Он не один. С женой. Постучите...

Мы давно не говорили с отцом. Я не держу на него обиды за то, какое решение он принял относительно меня по наследству. Но я и не сожалею о своих решениях - я забрал своë. Каждый из нас по-своему прав.

Приоткрываю дверь. Встречаюсь взглядом с моей молодой мачехой. Ах, да! Надо было постучать. Постоянно забываю об этой детали.

- Доброго дня, - захожу в палату.

На руках у Натальи годовалый мальчишка. Это мой брат. Марк.

Отцу ставят капельницу.

Присаживаюсь перед мальчиком. Мы первый раз видимся.

- Привет, брат, - пожимаю пухлые пальчики.

Мальчик не реагирует, продолжая смотреть в сторону. Бабушка немного рассказывала о нём. Марку ставят аутизм. Он практически не реагирует на людей. Вижу, как у Натальи трясутся пальцы, которыми она сжимает его.

И вообще она очень худа, измотана, глаза нервно блестят. Подурнела. Теперь моя мачеха не выглядит моложе меня. Из покладистой незаметной мышки она превратилась в грубую крысу, зажатую в угол. Впрочем, Наталья всегда была неприятна мне.

Пересаживает мальчика в стоящую рядом коляску.

- Демид, - заламывая руки шепчет негромко. - Помоги мне. Он не оставляет мне ничего! Только "ежемесячная сумма на содержание" и маленькая квартирка.

- Квартира на Пресне? - думаю, он отдал ей эту.

- Да.

- Нормальная квартира, Наталья. Гостиная, две спальни. Практически центр Москвы.

- У меня больной ребенок, как я буду?!

- Марку требуется лечение?

- Не знаю я! Пока не до этого, - нервно. - Боже... Как мы будем жить?? Он даже не оформил её на меня, чтобы я не продала, понимаешь? Мы просто будем там жить!

- Ну, и живите. Никто же не отберëт.

Смахивая слëзы, отходит к окну. Сзади, в кармане коляски, игрушка. Вытаскиваю, протягиваю Марку. Не смотрит.

- Да, ему всë равно, можешь не стараться! - обиженно.

Всовываю в пальцы резинового зверька. Сжимает, не глядя. Ещё раз, ещё раз, еще раз... Звука не раздается.

- У него пищалка из игрушки выпала, - рассматриваю я игрушку в его руках снизу.

- Это я вытащила. Достало уже... Пищит и пищит. Сил нет слышать!

Мля...

- Держись, брат, - треплю по голове.

Медсестра наконец-то уходит. Я подхожу ближе к отцу.

- Здравствуй, сын. Был уверен, что ты придёшь.

Жесть... Год назад ещё был цветущим мужчиной, теперь иссушенный старик. Как быстро, неожиданно, неумолимо и страшно.

- Как ты?

Болезненно и мутно ухмыляется.

- У меня несколько просьб. Всë по канону.

Киваю.