– Если только кофе.

У меня нет никакого желания распивать кофе с этим мужчиной, но выяснить правду все же нужно.

– Тогда… – С ловкостью факира Вольский устраивает мою руку на сгибе своего локтя и по-хозяйски распахивает дверь кабинета: – Прошу!

Заведение, куда меня привозит Вольский, трудно назвать даже кафе. Здесь всего два столика, каждый максимум на трех персон, а за спиной пожилого бариста висит табличка: «К сожалению, я ничего не слышу, но могу сварить для вас лучший кофе в городе».

Идеальное место, чтобы поделиться секретами или слить коммерческую тайну. «Надо запомнить адрес!» – говорю я себе и позволяю Ярославу помочь мне устроиться.

– Кажется, вы хотели пообедать. – Открываю меню.

В нем семь пунктов, и в каждом кофе, только разных сортов.

– Не люблю есть в одиночестве, а вы согласились лишь на чашечку эспрессо.

– Я согласилась поехать с вами. – Делаю заказ и откидываюсь на спинку деревянного стула. – Мы ведь здесь не ради напитков?

– А вы умеете брать быка за рога! – Вольский тоже откидывается. – Я слышал о вас, но представлял несколько иначе.

– Внешность обманчива. Об этом вам, наверное, тоже сказали.

Теперь многое становится понятно.

– Предпочитаю доверять собственному чутью, а не слухам.

– Так вы хотели присмотреться?

– В том числе. В интимной обстановке, без свидетелей. А еще угостить вас кофе. – Вольский окидывает взглядом кафе.

– Если уже насмотрелись, можете спрашивать.

Раз уж я приехала, чтобы узнать правду, то решаю ничего не скрывать. Баш на баш.

– Давно вы сотрудничаете с «Грандсервисом»? – Ярослав называет компанию Алексея.

– С момента создания.

– Наша служба безопасности проверяла «Грандсервис». Вас нет среди акционеров. В уставных и банковских документах указаны совершенно другие люди. Единственное общее – бизнес-центр, в котором находятся офисы обеих компаний. И Алексей Фролов. Мы узнали, что раньше он работал на вас, однако последние полгода больше не ваш подчиненный.

– Он по-прежнему моя правая рука, – пожимаю плечами. – А что касается разделения на две компании, считайте это производственной необходимостью.

– То есть Фролов как подчинялся вам, так и подчиняется?

– Совершенно верно.

– Какова все же причина создания «Грандсервиса»? Какие-то трудности с поставщиками или заказчиками?

– Это конфиденциальная информация. К нашему будущему договору она не имеет никакого отношения.

– Возможно. – Ярослав щурит глаза.

– А теперь позвольте и мне один вопрос. То, что за Фроловым на самом деле стою я – это тоже трудность?

Если в офисе я еще сомневалась, что Вольский знает о моем знакомстве с его племянником, то теперь сомнений нет.

Он прекрасно понимает, кто перед ним, и, похоже, как и Хаванский, считает меня предательницей. Тварью, которая сбежала к новому любовнику, как только прежнего посадили за решетку.

Горькая история, не имеющая ничего общего с правдой. Мое проклятие, о котором нельзя никому рассказывать.

– Так как? Я для вас проблема? – уточняю, не дождавшись ответа.

– Пока ничего не могу сказать, – неохотно признается Вольский. – Одно ясно: у нашей службы безопасности появился серьезный прокол.

– И из-за него компания в любой момент может лишиться клиента.

Закрыв глаза, делаю медленный вдох.

За что мне это?

– Буду предельно честен. У нас несколько подрядчиков, которые выполняют одинаковые работы. У вас есть все необходимое оборудование и специалисты, и я бы не хотел менять вашу компанию на какую-нибудь другую. Однако ничего не могу исключать.

– Это предупреждение?

Эспрессо и правда хорош, но пить его приходится через силу.

– Можно считать и так. – На лице Ярослава появляется что-то похожее на добродушную улыбку.