– Да брось ты, я что – не баба? – понимающе, почти сочувствующе. – А твой самец-то на меня на молодую даже не глянул, – она с восхищением покачала головой.

– Руслан? – вытаращилась, уже готова вновь поверить, что он всё же был! Живой…

– Нет, – покривилась Марья Иванона. – Рыжий, красивый котяра… – теперь улыбку растянула, будто сладкого и вкусного съела и от удовольствия вот-вот замурчит.

– Он не мой, – тотчас нахмурилась я. – Он мне как брат! – так резво закачала головой, что полотенце с плеч соскользнуло и упало на пол.

– Ай, – отмахнулась небрежно Бабка и затушила самокрутку о пепелицу, – забыла, что у вас эти дурные правила есть! Братья и сестры, – снова наморщила нос, – самим-то не смешно?

– Не смешно, – на полном серьёзе.

– Ну ничего, – хмыкнула Марь Иванна, – кто-то уже сейчас, наверняка, в баньке помогает твоему Кирюше расслабить усталые члены… – на этом снова диковато хохотнула.

– Члены?.. – я нахмурилась, а потом запоздало поняла, что Кир, вероятно, во власти галлюцинации ловит кайф, с которым уже успела столкнуться я.

Чёрт! Даже не знаю, что в душе шевельнулось. Любопытство? Ревность? Первое скорее всего. Я уже привыкла Кирилла видеть в обнимку с другими. Пусть без подробностей, но знала, что в его жизни происходило. Поэтому и сейчас кололо… чисто по-дружески, узнать, что в бане испытывал Кир. Интересно, кто там с ним? Одна из подружек? Или хорошенькая актриса из блокбастера в латексном комбезе?

Так задумалась, что не сразу среагировала на:

– Да не бери в голову, бери на грудь.

Покосилась на Марь Иванну, которая встала и от бедра зашагала к “барной стойке”, так ни к месту вписавшейся в современную избушку. Деревянная столешница смотрелась немного глупо, хоть и была призвана создать ретро-атмосферу из старых вестернов.

 Марь Иванна простучала ногтями по выстроенным в ряд бутылкам, будто профессиональный сомелье, а потом остановилась на фигурном стеклянном графинчике. На резном боку графинчика имелся носик, как у самовара, а внутри покачивалась зелёная жижа.

– На вот, настоечки тебе на травках, – подпихнула мне графинчик-самовар. Улыбка была коварнейшая, а я испуганно пялилась на “настоечку”.

– Хенд Мейд?

– Шутишь? Эт Жак Сено, абсент!

– Разве же его так пьют?.. – с подозрением уточнила я и понюхала жуткий напиток, который помнила только по зелёной фее из Мулен Руж.

 Баба Яга хохотнула и вручила мне красивущую резную ложечку, кубик сахара, запотевший стаканчик с водой… Миг – и ложка воспламенилась от спички, а в пламени затанцевали две рыжие ведьмы.

– Пей, потом остальное, – тон был повелительный и у меня даже не возникло сомнений поспорить, а стоило ли?

 Послушно выпила и расслабленно выдохнула. Анисовый привкус показался приятным и свежим, даже не захотелось запивать его чаем. Баба Яга ухмыльнулась. Забрала и стопку, и стакан, и ложку.

– Хорошо после баньки и окситоцина с дофамином, отдохни, покури, расслабься, – знающе закивала.

– Я не курю…

– Как хочешь, – повела плечом Марь Иванна, – я тут самокруток с лавандой нашей местной смастерила. Люди-то, наверное, такого и не знают, а вещь, чудо как хороша! А теперь не отвлекай! – хозяйский жест. – Гадать буду!

Самовар всё ещё изрыгал дым, только теперь почему-то чуть больше заволакивая им комнатку, будто прозвучала команда и на помещение стал опускаться морок ведьмы, а Баба Яга в этом дыму тлеющих трав раскладывала пасьянсы.

Я жадно следила за её руками и бегающими над картами пальцами, а сама улетала куда-то. Голову вело, она становилась невозможно лёгкой, но при этом мне всё никак не удавалось набраться бодрости, ясности… хоть капли.