– Надо поговорить, – прилетает мне в спину.

Вот оно что!

– Говори, – не поворачиваясь к нему, продолжаю намывать посуду.

– Для приличия могла бы посмотреть на меня и выслушать то, что я хочу тебе сказать, – с ноткой обиды заявляет он.

Опираюсь руками о раковину, чуть опустив голову, усмехаюсь.

Неисправим. Ничем. Ни годами, ни разводом.

– Хорошо, – выдыхаю, стараясь держаться спокойно. – Слушаю, – поворачиваюсь, опираясь о стол.

– Мне нужны деньги, – выдает бывший, а у меня вот-вот глаза вылезут от удивления.

– Серьезно? – переспрашиваю.

– Да, – кивает мужчина.

Я в шоке. И это мягко сказано.

– Ты, взрослый мужик тридцати пяти лет от роду, приехал ко мне, матери твоего ребенка, взявшую ипотеку, поднимающую твоего ребенка в одиночку без какой-либо помощи, чтобы просить денег?

Молчит, но взгляд не отводит.

– Ты идиот или прикидываешься? – я готова прибить его прямо здесь, на этой кухне.

– Я тебя прошу помочь.

– Нет, – качаю головой, – я отказываюсь верить в то, что слышу.

– Свет, я серьезно. Мне очень нужна крупная сумма. Меня коллекторы ищут. Банк мой долг им передал. А я сейчас меняю работу, мне не с чего отдавать, – тараторит.

А я начинаю посмеиваться. Божечки, как же хорошо, что этот человек больше не мой муж.

– То есть ты еще и безработный? – снова смотрю на бывшего.

– Это временно.

– У тебя в последнее время это частое явление. Я молчу уже про алименты. Но скоро и приставы присоединятся к коллекторам.

– Ну что ты начинаешь? – морщится.

– А как же твоя Жанночка? – напоминаю.

– Света, – вздыхает.

– А что Света? Той наивной Светы больше нет. Именно с того момента, как ты стал похаживать к Жанночке, твоей любимой соседке. М? Вот пусть она тебя и выручает, как это делала, пока я работала как лошадь Пржевальского, а ты со смен своих отдыхал дома, – закипаю.

– Она меня выгнала, как узнала, что я в долгах, – признается.

– А-а-а, не нужен стал. Молодец она, – киваю и тихонечко хлопаю в ладони. – Небось на нее и брал деньги в банке?

Молчит. Снова я угадала. Да даже не угадала. Я знала, что все именно так и есть. И то, что настанет время и бывший муженек ко мне прискачет за помощью, с повинной.

– Я был дураком, – заводит свою шарманку.

– Ты был, им же и останешься. Горбатого только могила исправит.

– Я…

– Ни слова больше. Проваливай, и на субботу встречу аннулируем. Ты все сегодня исчерпал, – подталкиваю его к выходу.

– Свет, ну пожалуйста. Ну хоть тыщ десять. Мне бы только начать гасить, отстали бы эти уроды.

– Это не мои проблемы, Жень. Решай свои проблемы сам. Ты уже давно большой и самостоятельный мальчик.

Он останавливается у входной двери.

– Не чужие же люли, Свет.

– Чужие, с того момента, как ты стал ходить налево, – выдыхаю. – Что-то я у тебя денег на сына не просила, когда мне они реально нужны были. Тебе не было до нас никакого дела.

– Мне жить негде.

– У тебя были деньги от продажи нашей квартиры. Я свои вложила в эту. Куда дел ты свою долю даже знать не хочу. Все, у меня нет больше сил на тебя. Исчезни и желательно надолго.

– Я хочу с сыном общаться.

– Хватит им манипулировать и давить на жалость. Тебя это не красит. Ты и так в моих глазах опустился очень низко. Адьес, – открываю дверь и буквально выталкиваю его из квартиры.

Закрыв за ним дверь на замок, приваливаюсь к ней спиной. Не сказала бы и адреса нашего, если бы не желание сына общаться с отцом. А теперь вот жалею. Уезжать видимо дальше надо было.

Возвращаюсь в кухню. Домыть посуду все же нужно. Затем убираю остатки нашего ужина. А потом решаю набрать ванну. Хочется немного полежать и расслабиться. Какие-то напряженные денечки выдались. Невольно в памяти всплывает наглая ухмылка бармена, его крепкие руки и тяжесть его тела.