Таня смотрит на меня широко открытыми глазами и не верит ни единому слову. Наверное, это из-за того, что я так спокойно об этом говорю. А я просто устала. Перегорела, приняла и живу теперь одним днем. При муже без мужа.

- Шутишь... - почти шепчет Танюха. - Он же тебя так любил... такой заботливый всегда был, внимательный. Даже сегодня...

- Вот каким хорошим был, таким отмороженным и стал. Прям как в кино, - хмыкаю. 

- Как ты это терпишь? Тем более зная, что он тебе изменил, изменяет… - в голосе подруги сочувствие, шок, непонимание.

И я срываюсь. 

- А что мне делать, Тань? Уйти некуда, уехать тем более. Ну, снимала я квартиру за копейки какое-то время, больше такого варианта нет. Кредиты у нас. На мне, на нем. Мама, как отец умер, дом продала, однушку купила, остатки денег между детьми поделила. Там копейки. Я с этих денег часть кредита погасила. Не к ней же мне уходить, еще и с сыном. А тут у Дениса своя комната. Ну, куда мне? А с Пашей живем как соседи, только и всего. Он бухает, развлекается, дома почти не ночует… Ко мне не лезет и то хорошо.

- Поверить не могу! Он же так любил тебя… А ты его… - говорит подруга медленно, переваривая услышанное. - Я бы так не смогла. Мой тоже чудит, конечно, но я сразу сказала – слухам не поверю, бегать искать не буду, но застукаю с бабой – сама вещи соберу и не прощу никогда, как бы сильно не любила. Гордая.

- А я вот не гордая, - вскидываю взгляд на подругу. - Я бегала, искала его, заставала со шлюхами. Дралась с ним и его бабами. С синяками ходила. За любовь свою боролась, понимаешь, за семью. Как могла, как умела... Уходила от него несколько раз вместе с Дениской, так он в слезы, на коленях ползал, молил о прощении, проходу не давал.  Клялся, что это был последний раз, что без меня жить не будет. То одно делал, то другое...

Не выдержала я. Голос сорвался. Вот-вот разревусь, и капли не помогли. Открыла форточку, подышала шумно, отпустило. Покурить бы, да дети дома, не хочу, чтобы видели.

- Однажды, после очередного выкидона, говорю: все, на развод подам, жить с тобой не могу и не буду. Дениса забрала и к маме ушла. Так Паша смс прислал. Типа прощай, не вини…, - я всхлипнула, стерла слезы. – Я испугалась. Домой прибежала – нет его. Мать сказала, что Паша в гараж ушел. Я туда, а он… там… фантазер, блин. И плачет… Простила в который раз. А потом снова и снова повторялось то же самое или еще изощреннее. Сколько я уже натерпелась… сама оглядываюсь назад и страшно становится… И с каждым разом все страшнее и страшнее. Боюсь, что сделает с собой что-нибудь, как я с этим грузом жить буду? В глаза сыну смотреть, людям?

- Боже! – прошептала  ошеломленно Таня, готовая сама расплакаться. – Бедная моя Наташка. Сколько же тебе пришлось пережить. Я же ничего этого не знала… А он тут… такой… Я думала, у вас все хорошо… А твои знают? Андрей? Игорь? Пару раз бы "поговорили по душам", глядишь, проняло бы Пашку.

- Ну нет, зачем? О «подвигах» мужа я никому не рассказываю, только тебе вот говорю, да Соня в курсе. Маме немного рассказывала. А братья и так знают, что мне не сладко живется – поселок небольшой, все всё видят и слышат. Я им запретила вмешиваться. Сделала это не только от того, что сор из избы не хотела выносить, но и побоялась, что кто-нибудь из них прибьет Пашу и, не дай бог, посадят еще.

- А ты говорила с Пашкой? Чего ему не хватает? Почему он так ведет себя?

- Да  скучно ему. Быт семейный не радует, удовольствия не доставляет, жить на широкую ногу не дает. В семье же ответственность нужна. Платить, обеспечивать, зарабатывать нужно, а ему деньги только на сауны и выпивку нужны...