- Папа, пузо, там ляля.

Лежали все.

Сейчас оставили Никитку с Денисом в детской играть в машинки, а сами прошли на кухню.

Таня принесла красивую  ткань для летнего костюма, модель мы с ней уже выбрали, мерки сняли и теперь решили чай попить да поболтать, а я между делом и плов на ужин приготовить.

Паша нарисовался. Веселый, обаятельный, довольный жизнью. Как ни в чем не бывало закружил на кухне, помогать вызвался. С Танюшкой разговаривают, смеются. Обсуждают общих знакомых, делятся новостями, шутят друг над другом. Я смотрю на мужа глазами постороннего человека и вижу, какой он красивый. Широкие плечи, крепкие мускулистые руки, торс без намека на жирок, длинные ноги. Раньше я текла от одного только его вида, сейчас же ничего не екает ни в груди, ни в животе. Сосед. Просто сосед. Рисуется перед гостьей.

Муж и Танюшка пытаются привлечь меня к разговору, спрашивают что-то. Я не встреваю в их беседу и отвечаю односложно. Чищу морковь и лук, пока муж мясо режет, в казан складывает. Идеальная семья со стороны кажется. И нет как будто его выкидонов, пьянок, вранья.

Почистила овощи и потянулась в шкафчик за чашкой, чтобы рис в ней промыть. Паша подхватил меня за талию, притянул к себе, целоваться полез. В том месте, где пальцами коснулся, через ткань в кожу будто сотни иголок воткнулись. Дернулась как от ожога. Увернулась молча, глазами только зыркнула на него – красноречиво послала подальше, чтобы не трогал. Противны прикосновения его, раздражает смех и беззаботность. Отвернулась от него, рис насыпала, воды налила. Промываю крупу над раковиной и чувствую, как муж черным взглядом меня прожигает – не понравилось, что я не подыграла ему, но при Тане ничего говорить не стал. А тут еще телефон его с коридора звонить начал. Не иначе как на поблядушки снова вызывают. Паша быстренько мясо дорезал, руки помыл, подмигнул Танюшке и со словами «ужинать не буду» ушел. Значит, сегодня его можно не ждать.

Дверь хлопнула, а меня наконец-то отпустило. Напряжена была в присутствии мужа, не заметила даже сразу. А теперь хоть дышать нормально начала.

- Рассказывай, - потребовала Таня. Все равно заметила подруга, что у нас в семье разлад. Плохо мы с мужем шифровались.

- Да нечего рассказывать. Сама же видела.

- Видела, только не понимаю, что у вас происходит. Поссорились?

Я хмыкаю.

- Ну да, поссорились.

Говорю ровным голосом, а сама достаю стакан и беру с полки бутылек Валосердина.

- Будешь? - Танюшка молчит, хмуро наблюдая за моими манипуляциями, а я капаю в стакан капельки, усмиряя дрожь в пальцах и привычно отсчитывая нужное количество лекарства. - А я буду. Нервы ни к черту и сердце пошаливает.

Закрываю емкость, быстро выпиваю противную жидкость, чувствуя, как она неприятно растекается по стенкам горла. Запиваю водой, чтобы перебить мерзкий вкус и послевкусие.

- Третий бутылек за последние три месяца, - усмехаюсь, прибирая его на место, прикидывая, на сколько дней там осталось капелек. Думаю, что надо другое успокоительное  купить, посильнее. 

- Я ничего не понимаю. Вы же любите друг друга… - растерянно бормочет подруга. От хорошего настроения, полученного после общения с моим мужем, ничего не осталось.

- Любили, - равнодушным тоном поправила Таню. – Разлюбили. Прошла любовь, завяли помидоры, остался один пиздец.

С каждым моим следующим словом глаза подруги округляются. Она как будто сомневается в моей адекватности или ждет, что я признаюсь, что пошутила.

- Ты так спокойно об этом говоришь. И Паша ведет себя… обычно.

-  Не все то золото, что блестит - слышала такое? Вот это как раз о нем...  Ни забот, ни проблем. Подумаешь, загулял. Бабу завел. Потом другую, третью. Во вкус вошел.