– Нас не выслеживают. Машины не останавливают, не обыскивают, не проверяют документы.

– Отлично же! – но парень не разделял моего восторга, и моя кратковременная радость сходит на нет. – Это плохо?

– Не знаю, это как минимум странно, – поймав в зеркале мой недоумевающий взгляд, он пояснил: – Нейманн не отпустит тебя просто так, это всем давно известно. Даже не так. Нейманн просто не отпустит тебя. Безо всяких условий. Он заявил на тебя права, когда забрал тебя. И странно видеть, что по городу ещё не объявлен план-перехват.

От слов Макса по телу поползли мурашки. То есть как это, Марк заявил на меня права? А впрочем, плевать! Я вырвалась из его власти и еду навстречу свободе. 

– Мне все равно, что он там насчёт меня решил! В наше время нельзя насильно удерживать человека в плену. За это есть статья в уголовном кодексе! Вообще, за все, что он сделал ему положено не менее пятнадцати лет строгача!

Макс бросает на меня странный взгляд, который я не смогла никак понять, и говорит:

– Может и положено. Только вот, кто его посадит-то?

– Неужели на него нет никакой управы?

– Не-а! – Макс мотает головой.

– И как же ты решился перейти ему дорогу? Не боишься последствий?

Мой спаситель рассмеялся над моими словами, достал сигарету и закурил, приоткрыв окно.

– Риск – это моя жизнь! Я завязал со службой после серьёзного ранения, но как же мне не хватает драйва в мирной жизни!

– Ты спас меня только ради драйва? Тогда почему, сразу не помог, когда я попросила?

Молодой человек делает глубокую затяжку, собирается с мыслями:

– Ты слишком проницательна для своих лет! Объясню: я люблю риск, но я не самоубийца. Чтобы пойти против Нейманна, у меня должен был быть серьёзный стимул.

– И он появился? – Макс кивает. – Какой?

– А ты сама не догадываешься? – парень подмигивает мне в зеркало, а потом меняет тему: – Ты голодна? Скоро будет заправка, там кафе. Можем что-нибудь купить.

– Не знаю, насколько это разумно, – сомневаюсь я, но есть хочется, утром мы не завтракали.

– Заправимся и возьмём что-нибудь с собой, – предлагает Макс, и я соглашаюсь.

Заехав на заправку, бывший спецназовец долго осматривался, и, не обнаружив ничего подозрительного, отправился на кассу, надев солнцезащитные очки, надвинув летнюю кепку на глаза и приказав мне не высовываться. Вернулся он минут через двадцать, отдав мне бумажный пакет, в котором оказались два американо и два сэндвича.

Я с наслаждением вгрызлась в поджаренный хрустящий хлеб с курицей, сыром и салатом. Последний раз я ела в ресторане с Марком. Ну как ела? Ковырялась в тарелке без аппетита. Никакие яства, выставленные на стол, меня тогда не радовали, а сейчас простенький сэндвич из придорожного кафе казался мне невероятно вкусным, а кофе ароматным.

– Вкуш швободы! – удовлетворенно прошамкала я с набитым ртом, долго и с наслаждением жевала, а потом продолжила: – Что Марк сделает со мной, если найдёт?

– Не поздновато ли думать об этом? – усмехнулся Макс.

– Я бы все равно ушла с тобой, даже если бы знала, что Марк убьёт меня за это.

– Тебя он не убьёт, а остальное не важно. Не думай об этом.

Он прав, какая теперь разница? Мы выехали в будний день, и машин, едущих из Москвы, было не так много. Нам почти не пришлось простаивать в пробках. Я волновалась, предвкушая встречу с братом. Мы не виделись с ним более двух месяцев. Как он был все это время? Где скрывался? У меня накопилось столько вопросов, а мы не успели обговорить все по телефону.

– Куда ты потом? – спрашиваю Макса.

– Там решу. В Москву мне нельзя, Нейманн наверняка уже знает, кто стоит за твоим побегом. Подамся в тёплые края, пожалуй.