Про гостиницу ни слова. То ли сам забыл, то ли думает, что я забыла. И снова этот противный комарик под названием подозрение начинает звенеть над самым ухом.

Интересно, а что чувствует Тим, если он на самом деле не виноват? Его должно ранить мое недоверие. По крайней мере, если бы он меня обвинил в измене без причины, я бы была раздавлена.

Я впервые за последние дни себя поставила на место мужа и задумалась: а что бы сделала я? Тоже бы пыталась доказать, что не верблюд, как говорится.

– Милена? – зовёт меня Тимофей.

Я так ушла в свои мысли, даже забыла, что разговариваю с мужем по телефону. Сейчас фон изменился. Кажется, Тим вышел на улицу.

– Да, я слышу тебя, – говорю ему. – Хорошо, я заберу машину. А ты куда-то едешь сейчас?

– У меня небольшая накладка с поставщиком, надо решить, так что поеду разбираться, – поясняет муж, но тут же добавляет, видимо, поняв, что не его поставщики меня интересуют: – Милена, мой знакомый пытается. Скоро позвонит. И когда ты убедишься, что меня там близко не было, я с чистой совестью смогу подать на развод, сказав в суде, что жена мне не доверяет. Все, счастливо, я сажусь за руль.

Не дождавшись моего ответа, Тим отключается, а я в удивлении смотрю на темный экран, как будто он мне может что-то объяснить.

Развод? Кажется, я Тимофея сильно задела. Может, к черту эти записи с камер?

Или же он… Это вариант, конечно, мне совершенно не нравится, но может быть и такое, что Тим специально пытается мне внушить чувство вины, чтобы я отказалась от этой идеи.

Получив сообщение с адресом, через полчаса заказываю такси, чтобы выдвинуться на другой конец города за машиной Тимофея.

Водитель попадается не болтливый, и под тихо звучащую в салоне музыку я начинаю дремать на заднем сиденье.

Я даже не сразу слышу, что у меня звонит телефон, и вибрация в сумке под ладонью не чувствуется. Все же надо больше спать, а то пара бессонных ночей напоминает о себе.

И снова звони мне Тимофей, хотя я была уверена, что Маринка на кофе-брейке решила поболтать.

– Да, – отвечаю на звонок.

– Милена, – муж вздыхает, словно у него для меня неприятная новость, – записи с камер они хранят три дня, потом они автоматически стираются, чтобы освободить место для новых.

Значит, ничего не поделаешь. И мне даже ответить на это нечего.

Про развод Тимофей больше не заговаривал. А я молчала о своих подозрениях. Не то чтобы я продолжила жить с мужем ради дочери или потому, что не хотела что-то менять в своей жизни. Я на самом деле все больше убеждалась, что произошла какая-то дурацкая ошибка.

Тим никак себя не компрометировал. Я продолжила присматриваться, прислушиваться, но ничего. Значит, пора заканчивать со своей паранойей.

Сегодня муж возвращается домой раньше обычно в крайне возбуждённом состоянии. Открывает меня от пола и начинает кружить по кухне, не боясь, что я жирной лопаткой, которой только переворачивала котлеты, испачкаю его пиджак.

– Тим, ты чего? – не понимаю я, когда муж наконец отпускает меня.

– Милена, я такой контракт подписал, – делится он своим успехом. – С администрацией, представляешь? Мы в Подмосковье займёмся работой, за которую бодались все фирмы того же профиля. Но тендер выиграли мы.

– Поздравляю, – улыбаюсь я, вспоминая о котлетах. – Если бы я знала, что приготовила что-то особенное по такому случаю.

– Кстати, – говорит Тим, ослабляя галстук, чтобы снять его, – я почему так рано и приехал. Сегодня вечером нас пригласили на банкет по этому поводу. Хотя скорее это показательное выступление, чтобы собрать побольше денег.

– Очередной рассадник лицемерия? – тихо спрашиваю, но муж меня слышит.