Я хмыкнула, отирая вновь побежавшие по щекам слезы, а мама, встав рядом со мной, обняла меня за плечи и прибавила:

- Нужно подумать, что могло произойти. И не замешана ли в этом Римма.

- Римма Феликсовна? - нахмурившись, спросила в ответ.

Как будто у нас в окружении Римм было с избытком.

- Да. Мне кажется, в последнее время она стала к тебе очень придирчива. Ты мягкая, тебе проще сгладить и сделать так, как нужно другим. Римма всегда этим пользовалась, но по-другому она и не может. Она же у нас королева, - усмехнулась мама, но тут же поджала губы и, отойдя, вновь устроилась на диване.

- А вообще тебе действительно стоит заняться своим здоровьем. - Она вскинула руку, давая понять, чтобы я дослушала, и с жаром продолжила: - Федя уже взрослый, его вполне можно отучать от груди!

- Но педиатры во всем мире и воз говорят, что кормить до двух - оптимально, - возразила я.

Когда Тео родился, мною были перелопачены тонны информации о материнстве. Одна из которых гласила, что длительное вскармливание - залог будущего здоровья для ребенка. И для этого приведены множество исследований.

Конечно, мне хотелось сделать для сына все и даже больше. Я видела, с каким трепетом свекровь до сих пор относится к Глебу, своему единственному сыну. Несмотря на то, что ему уже тридцать семь. Да, она рано потеряла мужа, а Глеб - отца, но причина была далеко не в этом. Для нее это было проявление любви, как и для меня.

- До двух - прекрасно, - кивнула мама. - Феденьке же как раз третий годик только пошел.

Я прикусила нижнюю губу. Последним, что стала бы делать - худеть для того, чтобы муж меня не бросил. Оправдывать чужую нечистоплотность своими набранными килограммами я уж точно не собиралась. И для меня выход был лишь один. Развод.

Но мама была права - мне действительно стоило заняться собственным здоровьем, потому что в последние два года своей жизни я только и делала, что думала прежде всего о муже и сыне.

- Сейчас Глеб приедет, и я с ним поговорю, - решительно сказала мама, поднимаясь и направляясь к выходу из кухни. - А сейчас нужно выпить чаю и успокоиться.

- Но он наговорил мне столько ужасных слов…

Снова захотелось реветь в три ручья, что в целом было весьма закономерным.

- Будем разбираться. Я на твоей стороне, родная, ты же знаешь.

Приостановившись, мама протянула мне руку и повторила:

- А сейчас - чашка успокаивающего чая. И точка!

3. Глава 3

- Ты ей сказал? - с порога, не успел Глеб зайти в квартиру, спросила мать.

Он инстинктивно нашел глазами сына. Тот сидел на стульчике для кормления и методично размазывал по лицу и столешнице кашу. Возникло дурацкое чувство неудобства перед Тео.

Теодор. На этом имени настояла мама, хотя, они с Олей выбирали между Максом и Романом. Никакими Теодорами в том, как хотели назвать ребенка, там и не пахло.

- Сказал, - мрачно отозвался Глеб.

Увидел удовлетворение на лице матери, разулся и прошел к сыну. Вытащил его из стульчика, понес умываться.

- Ребенок опять перестал есть овощи! - донесся Глебу в спину недовольный голос матери. - Если Оля станет закармливать его тем, от чего ее разнесло до размеров слонихи, он будет кататься по детскому садику колобком!

- Мы сами с этим разберемся! - огрызнулся Глеб и, зайдя в ванную, заперся с сыном там.

Давящее чувство, которое возникало всегда, когда был в квартире мамы, сейчас было особенно острым и тяжелым. Он любил мать. Безмерно. И так же безмерно был ей благодарен.

Отец Глеба погиб, когда мальчику не исполнилось и шести. Но он до сих пор помнил, как тогда переживала мать. Пожалуй, с возрастом он сам начал приходить к пониманию - в словах матери, что он спас ее, а она - его, стопроцентная правда.